Комиссар Дерибас

— Что мне надеть? В каком виде может появиться в Москве деникинский офицер? Как ты считаешь, Терентий Дмитриевич? — спросил Самсонов, и уже в этом вопросе Дерибас почувствовал его волнение. Да и он сам переживал не меньше…

— Прежде всего, ясно, что не в офицерской форме, — пошутил Дерибас. — Я думаю, что в костюме, недорогом, чтобы не выделяться из общей среды, но хорошо сшитом.

— Так. А головной убор? Ботинки?

— Мне кажется, что лучше надеть кепку. Большинство москвичей ходит сейчас в кепках.

— Так, так, так… — Самсонов походил по кабинету. — А какое у меня ранение? Твоя идея мне понравилась, но как ее воплотить в жизнь, как сделать, чтобы это было видно?

— Нога или бедро, как у меня. Можно слегка прихрамывать, идти с палочкой…

— А нужно ли это? Какое влияние будет все это иметь на характер разговора человека? Да и походить мне, может, придется порядочно…

Против этого нечего было возразить.

— Да-а… Ты прав…

Самсонов подошел к раскрытому окну. Постоял.

— Как сегодня тепло на улице. Настоящее лето… Вот что! Я думаю, что ранение у деникинского офицера все-таки будет. И лучше всего — в голову. В этом случае даже что-нибудь сказанное невпопад вполне объяснимо и оправдано. Нужно так забинтовать, чтобы было видно, но не бросалось в глаза… А поверх бинтов надеть кепку.

— Верно.

Наступил вечер. К 20.00 все были наготове: и Самсонов, и Дерибас, и сотрудники наблюдения. В 21.00 Самсонов вышел из здания и сразу окунулся в толпу прохожих. На нем был темно-синий костюм, светлая сорочка с галстуком, черные полуботинки. Из-под кепки выглядывали белые бинты.

На Лубянской площади Самсонов взял пролетку и велел ехать на Кудринскую площадь, где была назначена встреча с Федоровым.

К месту встречи Самсонов прибыл на пять минут раньше. Посмотрел на часы, расплатился с извозчиком, прошелся немного по улице. Точно в назначенное время он вошел в аптеку. У прилавка, несколько в стороне, стоял пожилой господин с тросточкой в правой руке. Он рассматривал какую-то бумажку, возможно рецепт. Самсонов опознал по приметам Федорова и направился к нему.

— «Извините, здесь не продают лекарственную сушеницу? Или ее лучше купить в аптеке на Мясницкой?» — Самсонов четко произнес слова пароля и смотрел на Федорова.

— «Какое совпадение! Я вот тоже имею рецепт на сушеницу». — Федоров потряс бумажкой. Натянуто улыбнулся. Протянул руку, чтобы поздороваться.

— Может быть, прогуляемся? — предложил Самсонов.

— Как вам угодно.

На улице Самсонов взял Федорова под руку.

— Мне передали, что вы хотите меня видеть. Чем могу быть полезен?

— Простите, как вас называть? — спросил Федоров.

— Зовите меня Завидовым. А вас?

— Меня — Горским.

— Вы хотели обсудить со мной какие-то актуальные вопросы, — осторожно продолжал Самсонов.

— Видите ли, речь идет о некоторых аспектах политической ситуации в России. Не могли бы вы поделиться со мной сведениями об имеющихся на этот счет возможностях?

— Я доверяю тем людям, которые уговорили меня на эту встречу. Поэтому вам кое-что расскажу. — Они на минуту остановились. Самсонов огляделся по сторонам, как бы проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь, и продолжал: — У нас имеется крепко сколоченная организация с филиалами в ряде городов…

— Есть филиал и в Тамбове? Извините, что я перебил вас, — не удержался Федоров-Горский.

— Нет, в Тамбове пока мы еще не создали… У нас есть оружие, несколько складов.

— И много? — опять перебил Федоров.

— Оружия достаточно. Во главе нашего дела стоит «руководящий штаб», которому я должен буду доложить и о сегодняшней встрече с вами. Что я могу доложить штабу?

— Речь идет об объединении всех антибольшевистских сил для совместной борьбы с Советами. — Федоров заговорил откровенно, уверовав в подлинность организации, которую представлял Самсонов. — Я связан с армией Антонова, являюсь членом ее оперативного штаба. Нам требуется оружие. Много оружия.

Прогуливаясь по улицам, они проговорили около двух часов. Федоров выяснял возможности «организации», которую представлял «деникинский офицер». Последний, в свою очередь, выяснял замыслы антоновских главарей. После полуночи они расстались, договорившись о встрече через день.

Распрощавшись с Федоровым, Самсонов пришел в ВЧК. Доложил Дзержинскому.

Выслушав Самсонова, Дзержинский сказал:

— Да, это очень опасный враг. Его нельзя выпускать из виду ни на минуту.

Дерибас дожидался возвращения Самсонова и договорился с ним о программе действий на следующий день. В середине дня Дерибасу доложили:

— Терентий Дмитриевич, Фараон посетил Внешторг. Был в кабинете у Гольдштейна. Того на месте не оказалось, и тогда Фараон в столе личного состава узнал его домашний адрес.

А в 18.00 начальник группы взволнованным голосом доложил:

— Терентий Дмитриевич, с Фараоном творится что-то непонятное. Посетив квартиру Гольдштейна, он вдруг стал усиленно оглядываться. Часто останавливался и осматривал всех, кто шел за ним. Заходил в проходные дворы и выжидал, кто пойдет следом. Потом взял пролетку, приехал на вокзал и купил билет на поезд, отправляющийся сегодня вечером в Тамбов.