Комиссар госбезопасности

Бревно подхватило течением, начало сносить вдоль берега. Но люди скоро приспособились. Отгребаясь что есть силы свободной рукой и чувствуя движение, они радовались удачно начавшейся переправе и скорой возможности оказаться среди своих.

Но расплывчатый неразличимый берег, казалось, совсем не приближался. Начали уставать. Кто-то предложил поменяться стороной бревна, чтобы дать передохнуть уставшей руке. Так и сделали.

Плыли долго, пока не выбились из сил. Половина из них уже не гребла, едва держась за спасительное бревно. И когда до берега оставалось не больше полусотни метров, увидели впереди лодку.

— Держись, братва! — крикнули с нее.

— Свои! — небоязливо громко раздалось в ответ.

Их подхватили сильные руки. А немного погодя окруженцы, шатаясь, сошли с лодки на берег.

Отжимая из бумажника воду, Пригода спросил бойцов:

— Откуда узнали, что свои плывут? А может, немцы?

— Фриц на бревне по Днепру? Что ты, ни в жисть не переплывет!

— Вы думаете, первые, что ли, таким макаром… Встречаем вот, — дали исчерпывающий ответ бойцы.

Вышедших из окружения повели в штаб 264-й стрелковой дивизии.

Уже светало.

* * *

На лесной поляне севернее Величковщины в два часа ночи вспыхнули три костра: чекисты услышали шум самолетов. Гитлеровская разведка в условленный день слала Сухарю подкрепление.

Приняв прошлый раз груз взрывчатки и боеприпасов, Антон спустя сутки передал в разведцентр новое донесение:

«Сменил базу, лагерь в безопасном месте, в лесу между Лозовая и Величковщина. Веду разведку близлежащих районов. Трое направлены в Сенчу определить возможность взрыва моста через Сулу. Четверо ушли в направлении Бахмач, взяли материал для подрыва железнодорожного полотна. Испытываю нехватку людей».

Центр ответил:

«Ждите завтра в два часа ночи. Сигнал — три костра в линию. Готовность подтвердите. Уничтожение моста в Сенче отмените, будут новые указания. Деятельность одобряем».

Самолет шел над лесом, и шум его быстро нарастал.

— Костры! Сушняку подбросьте! — крикнул Антон. — Приготовьтесь, товарищи!

В лесочке и по краю — в оцеплении — рассредоточились чекисты и пограничники из охраны особого отдела фронта. Для страховки выставили побольше людей: численности десанта не знали. Решено было захватить всех по возможности без шума, живыми.

А вот уже на звездном небе стали различимы темные точечки. Десять, двадцать… Они спускались вразброс. Антон понял: ни один не опустится на поляну.

— Резерв! На южный край леса! — приказал Сухарь.

Затрещали под ногами сухие ветки. Никто не произнес ни звука, исполняя приказ руководителя операции.

«Позастревают на деревьях. Это даже хорошо, — подумал Антон и услышал над собой шуршащий звук, вскинул голову, метнулся в сторону, увидя что-то широкое под парашютом, не похожее на человека. Догадался: — Груз!»

На поляну все же опустились двое в гражданском. Сухарь не успел к ним подойти, как их обезоружили и заставили сесть.

— Сколько вас сброшено? — спросил он, присаживаясь на корточки и разглядывая парашютистов.

— Антон! — обрадовался мордастый диверсант. — А я уж думал… Чего твои дурят? Это же я, Охрименко.

— Здорово! Порядок такой, убедиться надо… Сколько прислали? — повторил вопрос Антон.

— Семнадцать, Петро старший. И груз.

— Какой Петро? — не сразу вник в услышанное имя Сухарь, думая о другом: осталось обезвредить пятнадцать диверсантов.

Охрименко не ответил, увидя своего дружка Петро с кляпом во рту и со связанными руками, которого вели двое таких же крепких пограничников. Доставленный на сборный пункт рвался из рук, дико, по-кабаньи, прерывисто хрюкал, мотая головой. Охрименко вскочил, заметив еще парашютиста под конвоем, заорал:

— Предал, сволочь! Продал!.. — Он не успел закончить проклятие, сбитый навзничь хлестким ударом.

— Кляп ему! Всем кляп в рот! — распорядился Антон, добавив: — И чтоб ни гугу!

Выстрелов не было слышно. Но растревоженная тишина подсказывала, что операция проходит нормально, «пополнение» берут бесшумно. Привели на условленное место еще троих — покорных, без подсказки присевших возле арестованных. Но больше никто не появлялся. Не присылали пока и посыльных из оцепления. Значит, туда ни один из парашютистов не приземлился и не вышел. Оставалось взять еще десятерых.

Антону уже не стоялось на месте. Но тут как раз из оцепления связной принес успокоительную весть — взяли еще четверых.

— Быстро назад! Сообщи, осталось шестеро… Ты один? Почему одного послали?.. — И, не дожидаясь ответа, Антон выделил красноармейца в напарники связному.

И вдруг в той стороне, куда отправились двое, раздался выстрел, другой, затрещали автоматные очереди…