Комиссар госбезопасности. Спасти Сталина!

– Вы абсолютно правы, мой фюрер, впрочем, как и всегда, – четко дернул до синевы выбритым подбородком адмирал. – Как вы, разумеется, знаете, компания Henschel занимается разработкой тяжелого танка прорыва еще с тридцать седьмого года, на данный момент у Эрвина Адерса имеются два опытных образца. Параллельно над проектированием нового танка работает и Фердинанд Порше, опытных образцов пока нет. Ориентировочно, новые машины будут готовы к весне будущего года. Но, уверяю вас, ни о каких сверхтяжелых танках, аналогичных представленным в чертежах, пока даже речи нет. Такого просто еще не строил и не проектировал никто в мире. Вообще никто, даже русские!

– И что с того? – набычился собеседник. – Значит, мы – как уже не раз бывало в истории – снова окажемся первыми! Ведь это даже не танки, Вильгельм, это – непобедимые самоходные крепости! Их броню не пробьет ни одно орудие, она выдержит попадание авиабомбы, а спастись от снаряда калибром двенадцать и восемь сантиметров невозможно ни одной бронемашине мира! Их будет попросту не остановить! Еще и это название – «мышонок»! Тот, кто придумал подобное, поистине достоин награды! Какая всесокрушающая ирония! Кстати, любопытно, отчего у второго вундерпанцера нет собственного имени? «Е-100» – слишком безлико, подобное годится для технической документации, но никак не для фронта! Возможно, стоит назвать его… – фюрер ненадолго задумался. – «Суслик»?

Канарис, как уже бывало, мысленно закатил глаза: Адольфа снова занесло. Какой, к свинской собаке, сверхтанк, если его невозможно перевозить по железной дороге?! Если его не выдержит практически ни один из существующих мостов?! Сто восемьдесят восемь тонн веса! И сто сорок у второго! Scheiße и еще раз Scheiße! Как их доставлять на восточный фронт, по частям, что ли? И собирать на месте перед каждым боевым применением?! Корпус – на одной платформе, башню на другой, гусеницы на третьей?! Главное, не позабыть при этом попросить русских не начинать наступление и не бомбить, пока доблестные панцерманы не соберут воедино этот непобедимый супертанк! Бред! Вместо одного подобного монстра можно будет построить несколько обычных панцеркампфвагенов, даже тяжелых, разработка которых пока еще только ведется. Остается надеяться, что танкостроители, едва их ознакомят с чертежами, остудят фюрерский пыл…

– Про новую штурмовую винтовку[20] рассказывать не нужно, в целом я в курсе. Вальтер и Шмайссер много говорили о преимуществах промежуточного патрона и даже показывали образцы. Хотя я, как известно, был с ними категорически не согласен. Значит, Шпеер был прав – подобный патрон позволит нашим доблестным солдатам поражать большевиков на большем расстоянии, а производителям – экономить на порохе и металлах, что позволит увеличить производство боеприпасов. В конечном итоге русские просто не выдержат подобной гонки, и их войска станут испытывать недостаток патронов. Прекрасная дальность, впечатляющая мощность и отличная баллистика…

Внезапно Гитлер на несколько секунд замолчал, о чем-то задумавшись:

– Что ж, возможно, я и на самом деле ошибался, когда был противником подобного оружия и подобного патрона… Вероятно, магазинные винтовки и на самом деле морально устарели, а машиненпистоли, при всех их несомненных достоинствах, слишком слабы и недальнобойны. Зато такого оружия – когда мы наладим его массовое производство – не окажется ни у кого в мире. Вермахту давно пора перевооружиться, в конце концов, лучшей армии мира даже стыдно сражаться оружием времен Великой войны. В таком случае необходимо ускорить работы в этом направлении.

Фюрер выдержал небольшую паузу, прежде чем продолжить:

– Вильгельм, у меня нет ни малейших оснований сомневаться как в твоем высочайшем профессионализме, так и в великолепной способности в любой ситуации оставаться здравомыслящим реалистом. Потому ответь: ты действительно допускаешь, что эта информация и на самом деле могла прибыть к нам из будущего?

Шумно сглотнув – чего ему стоило не закашляться от неожиданности, знал только он сам, – Канарис осторожно кивнул:

– Мой фюрер, я ведь уже сказал, что допускаю подобную возможность… разумеется, пока исключительно теоретически.

Впрочем, Гитлер, судя по мечтательно-расфокусированному взгляду, направленному куда-то мимо собеседника, его уже не слушал.

– Наследие предков… что, если я ошибся? Что, если нам не нужно было копаться в ставшей тленом истории? И сейчас сама судьба подает нам знак? Наследие ПОТОМКОВ – вот что по-настоящему важно! И они протянули нам свою помогающую длань; протянули, пронизав эфемерную субстанцию, именуемую самим Временем! Да, так и есть! Теперь я твердо убежден, что нет никакой ошибки!

На несколько минут в кабинете повисло молчание, затем фюрер в упор взглянул на адмирала. Взгляд выцветших глаз, будто пронизывающих насквозь, был тяжел.