Комиссар госбезопасности

— Ступайте туда, — указал Михеев в сторону, где на траве, скрючившись, сидел Ярунчиков. — Женщин тоже прошу выйти. — Остановился возле Миши Глухова, чуть было не спросил: «А ты к чему здесь?» — но сказал другое: — Поверни-ка шею, работает?.. Э-э, не пойдет так, брат, нынче смотреть надо разом вокруг. Шагай-ка в сторонку, еще навоюешься. Твое впереди…

Стремительно шли к строю генералы Тупиков и Баграмян. Чекисты подтянулись. Начальник штаба сразу начал:

— Обстановка вам, товарищи, понятна. Ничего не остается, как идти в атаку. Военный совет на чекистов надеется. Вы были и есть самой стойкой, организованной силой. Вам поручается первыми пробить боевые заслоны противника. — Он повернулся к высотам, указал на обрывистые склоны: — Трудно вам будет наступать, но надо; вторая группа пойдет в обход высот, ей даем два броневика. Прорываться не на восток, а на северо-запад, там меньше сил врага. Стремитесь южнее Лохвицы к реке Суле и завтра, двадцатого сентября, обеспечьте переправу через мост в Сенче. Сосредоточение там. Вопросы есть?

Все было предельно ясно.

— Сейчас шестнадцать часов пятьдесят минут, — смотря на часы, сказал Баграмян. — Готовьтесь, скоро начнем атаку. Если нам удастся прорвать окружение, а мы обязаны его разорвать, Военный совет и штаб фронта пойдут за нами. Но коли случится худшее, все сложим головы в бою, Родина не забудет нас.

Пригласив Михеева с собой, Тупиков и Баграмян отправились к группе пограничников. Те набивали патронами диски ручных пулеметов, прилаживали за пояса гранаты.

Среди бойцов Михеев увидел два знакомых лица: низенького веснушчатого сержанта и долговязого красноармейца. Он сразу припомнил, где встречался с ними: на передовой за селом Белка, в окопе, когда отражали танковую атаку. Те тоже признали комиссара.

— Опять, значит, вместе, — сказал сержант первое, что пришло на ум.

— Выходит, так, — приветливо согласился Анатолий Николаевич. — Как хоть вас звать, старые знакомые, а то уж и неловко мне.

— Сержант Зайцев! Волгарь.

— Красноармеец Лыков! Ленинградский.

— От границы идем, — добавил сержант. — Все как надо было, а тут говорят: последний решительный бой. А потом что, штыки в землю? И гитлерюг бить не надо?

— Почему же, еще как надо будет лупить. А «последний решительный» говорят в том смысле, что бой пойдет либо на жизнь, либо на смерть. А победить — значит продолжать борьбу.

Вторая группа отряда была готова к бою, и Михеев торопливо вернулся к чекистам. Настала пора выходить на исходный рубеж к пологому склону высоты. Скрытно, перебежками и по-пластунски, укрываясь за деревьями, кустарником, продвигались все дальше бойцы в командирской форме, занимая позицию для атаки.

К холмам выскочили два наших броневика и, стреляя из пулеметов, скрылись за обрывом, над которым торчала деревянная церквушка. И как-то разом чекисты и пограничники бросились в атаку. Пальба заглушила неокрепшее «ура».

Не ожидавшие дерзкого налета, гитлеровцы слишком поздно открыли плотный огонь, успев сразить наступавших в центре цепи.

Загрохотали гранаты… Упал Ништа, но тут же поднялся, и находившиеся рядом чекисты увидели его окровавленную руку. Петр Лукич пробежал еще несколько шагов, остановился, пытаясь одной рукой поставить гранату на боевой взвод, но пошатнулся и упал, придавив телом жиденький кустарник.

Граната Плесцова угодила в бруствер окопа вражеского пулеметчика. Разгоряченный боем, Иван Михайлович едва успел залечь — над ним просвистели осколки. Он выдвинулся вперед и оказался в выгодной позиции, ведя автоматный огонь по фронту гитлеровцев. А когда рядом увидел Плетнева, Кононенко и Грачева, понял: теперь самый подходящий момент захватить вершину высоты, а это — половина успеха.

— Вперед! — крикнул Плетнев.

Яростная ненависть к врагу, с которым сошлись лицом к лицу, утраивала силы чекистов, остановить которых могла только смерть.

Левым флангом они смяли гитлеровцев и, не останавливаясь, расширяя захваченный рубеж, погнали их к реке. Шел бой правее, там пограничники во главе с Рогатиным продолжали атаку.

Около двух километров чекисты преследовали остатки вражеского мотопехотного батальона и уничтожили его. К счастью, основные силы врага еще не успели подойти к Городищу. Перейдя вброд реку Многа между селами Мелехи и Вороньки, наступавшие остановились. В строю недосчитались восемнадцати человек.

Генерал Баграмян послал двоих связных доложить Военному совету: приказ выполнен, продолжаем движение на Сенчу.

…Штаб и Военный совет фронта сразу же покинули Городище. Мост через реку севернее села оказался разбитым, и о проезде машин нечего было думать. Повернули на Вороньки. Но не повезло и там: жиденький дощатый мост завалился, едва успела пройти вторая машина. Остальные пришлось бросить.