Комиссар Хольмг. Становление (СИ)

— Недопустимо, лейтенант! — взор Морзус полыхал гневом. — Вы провалите фланг и подставите под смертельный удар ксеносов основные ударные силы!

— Нас уничтожат!

Рука Кадис метнулась к лаз-пистолету.

— Мы выстоим!

…Жар разлился по телу, отупляя сознание.

«Мы выстоим!»

«Мы воины Императора и слуги Его. Даже смерть не удержит нас на нашем пути к победе!»

…Далекие голоса продолжали кружить, то сливаясь вместе, то разделяясь настолько, что можно было понять смысл произносимых ими фраз…

— Не на этих условиях, Магос. При всем моем уважении, — этот голос, судя по всему, принадлежал старшей сестре ордена. — То, что вы предлагаете, не что иное, как пытки.

— Я сообщу о своих выводах их Лорду-Комиссару. Окончательное решение остается за ним. — Раздался звук шагов, и голос, что-то возражавший, слился с ними, в один ритмичный набат.

…Тело лейтенанта Ганса Дрюлла распласталось где-то внизу, на залитом кровью рокрите вместе с другими телами. Она не помнила, как он упал, но это было не важно. Важно было продержаться до подхода «Химер» с их тяжелым вооружением, не дав атаке орков прорубиться сквозь их ряды. Она подняла вверх правую руку, сжимая в ней рукоять лаз-пистолета.

— Гвардейцы! Смерти нет и нет страха! Император защитит тех, кто верен Ему! Вперед! Мы уничтожим врагов Его, что встали у нас на пути!

Почувствовавшие минутную слабину своих противников орки ожесточили атаку, грозя полностью смять фланговые позиции и прорваться к административному сектору. В ответ на попытку прорыва гвардейцы дали дружный залп, выставив мощность лазганов на максимум. Те, у кого батареи подошли к концу, достали фраг-гранаты, встречая взрывами вырывающихся вперед из общей массы зеленокожих монстров.

Кадис слышала, как, перемалывая под лязгающими траками тела и скрежеща по почерневшему от взрывов рокриту, к ним спешат на помощь бронированные машины.

— Держаться! Мы стоим на пороге победы! Император смотрит на нас! — очередной взрыв разорвал голову набегающего на Морзус огромного орка.

Взрывная волна ударила ее в корпус, и что-то острое вонзилось в грудь, пробивая ее насквозь. В глазах почернело.

«Император защитит!» — она не могла понять, крикнула она это вслух или подумала про себя.

Внутри, вспарывая грудь многогранной, вгрызающейся в плоть, болью горели вонзившиеся осколки. Морзус пошатнулась, не в силах вздохнуть от нарастающего жжения, словно в раны залили фосфекса.

«Боль ничто, потому что вера моя сильна!» — она прокричала это самой себе, делая следующий шаг, и превозмогая сковавшие ее алые путы страдания и муки.

Подоспевшие «Химеры» дали залп по напирающим рядам ксеносов, отбросив их назад необоримой стеной шквального огня.

— Не сейчас. О, Император, только, не сейчас, — едва слышно прошептала Кадис, моля Его дать ей силы не упасть прямо сейчас и довести начатую атаку до конца.

…Он ответил на её молитву. Когда боль достигла испепеляющего сознание фортиссимо, ноги подкосились, и Кадис рухнула, не в силах двигаться дальше и не в состоянии более сдерживать исполненный бесконечной муки стон, их контратаку подхватили. Поднялись, обрушивая на врагов всю свою ярость, гвардейцы из соседних взводов. «Химеры», перебрасываемые с других участков на место прорыва, все пребывали, сокрушая ряды зеленокожих тварей своим благословенным огнем спаренных орудий. Наступление орков было остановлено и отброшено назад. Но Морзус этого уже не увидела. Ослепленная нарастающим внутри жаром и звенящей болью, она лежала на обильно политом кровью рокрите, чувствуя как постепенно нестерпимый жар отступает, а на его место приходит леденящий душу и кости озноб.

…Где-то на кромке гаснущего сознания хлопнула одна из дверей. Проявившаяся ненадолго реальность, дрогнув, как предрассветная дымка, исчезла. Сознание Кадис вновь погрузилось во мрак…

РЭКУМ ПОСЛЕ ЗАКАТА

Кимдэк резко дернулся и, не приходя в сознание, глухо застонал. На бледном лице выступила испарина, и ее холодные, липкие капли медленно покатились ото лба к вискам.

Несколько часов назад, когда Джонас окончательно впал в горячку и беспамятство, кадет-комиссар Шульц распорядилась сделать кратковременную остановку. Пока гвардейцы переводили дух, она лично зафиксировала раненного, привязав ремнями его руки и ноги к носилкам, после чего аккуратно вставила Кимдэку в рот кляп и зафиксировала его голову еще одним последним ремнем. Увидев все это, Уэбб лишь удивленно взглянул на сержанта Кима. Тот так же без слов утвердительно кивнул, а позже, когда их группа снова двинулась в путь, сменив у носилок Сименса и Шульц, коротко бросил Уэббу:

— Мы совсем близко от Рэкума. Орки где-то тут, а раненый может застонать или закричать в любую минуту.

Услышав ответ, Уэбб промолчал и только вновь посмотрел на раненого кадет-комиссара. Кимдек по-прежнему был без сознания и, обливаясь потом, тяжело дышал. Затем Уэбб перевел взгляд на Клавдию Шульц, но предпочел почти тут же отвести его в сторону.