Комиссар Хольмг. Становление (СИ)

— Отдайте приказ полностью освободить территорию космопорта, подполковник, — велел он. — Под контролем ксеносов не должно остаться ни пяди Рэкума.

— Будет сделано, Лорд-Комиссар, — по-прежнему не отводя взгляда, ответил Кнауф.

День шестнадцатый

ДЕНЬ 16

НЕМОРИС ПЕРЕД РАССВЕТОМ

Они уходили! Ларн изобразил на осунувшемся лице звериный оскал, который теперь обозначал у него улыбку, и продолжил незримо ото всех провожать незваных гостей. Они убирались из его города, и при этом — не все. Один подох где-то тут, и Ларн собственными глазами видел, как он подорвался на установленной им растяжке. Предатель мечтательно улыбнулся, вспоминая услышанные им крики жертвы, когда у той ломались бедренные кости, и изуродованные взрывом ноги отрывались от изувеченного тела. Этот крик, настоящий, чистый, исполненный боли и страдания, сулящий мучительную агонию, до сих пор эхом отдавался в ушах Ларна, лаская слух, словно лучшая из мелодий. Ларн даже остановился на несколько минут, перестав шевелиться, вновь переживая те сладкие мгновения. Когда музыка отчаяния перестала литься в нем, Ларн возобновил бесшумный шаг, продолжая взглядом, полным ненависти, смотреть вслед уходящим людям.

Во главе их небольшой группы шел крепко сбитый гвардеец с лазганом наизготовку, готовый в любую минуту отразить нападение возможного неприятеля. Следом шел инквизитор. С одной стороны его поддерживал еще один гвардеец, с другой — кадет-комиссар. Длинный плащ инквизитора, как и кадетская синяя шинель, были обожжены, словно вместе со своими владельцами побывали в самом чистилище. Следом за ними брела высокая, облаченная в странные изодранные и почерневшие от копоти одежды женщина без возраста, с грязной повязкой на лице, закрывающей глаза и половину лица. Приглядевшись, Ларн заметил выделяющиеся белизной, местами окрашенные кровью, бинты на руках инквизитора. Сами руки выглядели неестественно, и казались намного короче, чем у нормального человека.

«Взрывом оторвало, что ли?» — подумал Ларн, глядя вслед шагающему тяжелой, пошатывающейся походкой инквизитору.

Со стороны могло показаться, что он не падает только благодаря поддерживающим его спутникам, и эта приятная для сознания мысль настолько его позабавила Ларна, что, несмотря на близость врагов, он чуть не рассмеялся, с трудом вовремя сдержавшись. Внутренне ликуя, предатель еще раз взглянул инквизитору в спину в попытке определить, насколько тому сейчас плохо. Словно в насмешку над чаяниями Ларна, движения инквизитора стали чуть более отточены, и походка немного выровнялась.

Ларн сплюнул от досады.

«Еще один несгибаемый», — зло подумал он, вспоминая, как Кимдэк требовал от Ларна дать ему гранату.

В задумчивости Ларн перевел взгляд на двоих гвардейцев, составлявших арьергард небольшого отряда.

«Забавно, — думал Ларн, глядя, как небольшой отряд выходит за пределы города. — Что они будут делать, когда на них нападут орки? Много, много орков!»

Извратившаяся фантазия предателя начала рисовать ему картины одну страшнее другой, вызывая в нем дикий, безудержный хохот. Чужаки ушли, и Ларн мог больше не сдерживать его. Издавая гаркающие, хриплые, совершенно не похожие на человеческий смех звуки, он направился к центру города, туда, откуда пришел. Снова начал накрапывать дождь, и редкие капли попадали Ларну на запрокинутое лицо, глаза и язык. Безудержный хохот предателя все усиливался, разносясь предвестником безумия по мертвым улицам опустошенного города. Наконец, предавший Императора остановился. Ларн и сам не заметил, как снова вышел к заброшенной штольне. Как раз, с противоположной стороны от того места, где взорвался человек из команды инквизитора.

«Как же здорово все сложилось! — думал Ларн, вновь переживая тот драгоценный для него момент. — Жаль, что я установил только две растяжки. Надо было больше, чтобы все они до последнего человека…»

…Все внутри Ларна оцепенело, и даже мысли его превратились в застывший лед.

«ДВЕ!» — эта мысль успела пронзить Ларна за секунду до того, как прогремел взрыв, и в его тело впились обжигающие внутренности осколки, а сам он низвергся в чернеющую пасть штольни…

РЭКУМ

Удар обрушился на него откуда-то сверху и скользнул вниз по ребрам. Своими зазубренными краями тесак вгрызся в плоть, разрубил последнее из ребер и, оставив после себя рваную рану, вошел в живот. Тэрон вздрогнул от острой боли, но все же нашел в себе силы не упасть, оставшись стоять на ногах. Мутнеющим взором кадет-комиссар увидел, как зеленокожему точно в висок попало несколько лазерных выстрелов. Сконцентрированный огонь прожег череп, покрытый криво склепанными листами железа, играющими роль шлема, и мерзкая туша, закачавшись и обмякнув, свалилась к ногам Конга.

Сражение подходило к концу.

— Жив? — Байон подбежал к Тэрону, подхватывая его, не давая упасть.

— Зацепило, — прошипел Конг сквозь крепко сжатые челюсти, чувствуя, как подкашиваются ноги и мутнеет в глазах. — Скольких мы потеряли?