Комиссар (СИ)

— Волшебник-волшебник, — утвердительно кивнул голова. — Кличут они себя адместрацией, да добро у нас отбирают. Как-то приходили сюда нарармейцы, так они их поубивали, головы поотрубали, да в речку. Мы тут люди маленькие, сами не знаем, что в столице делается, кто у власти, потому им и платим. Но раз вы приехали, значит у власти не царь, а комиссары, правильно я понимаю?

— Правильно, — согласился Кирилл.

— Выходит, в замке разбойники сидят, да нас грабят, а вы, как представители власти, должны порядок навести, водворить, так сказать, законность. Не прав?

— Правы, — снова согласился Кирилл. — Поступим вот как — вы расскажете всё, что знаете, мы к замку съездим, посмотрим со стороны, что да как, а там решим. Если там не разбойники, а народоборцы в большом количестве, дождёмся Народной Армии и пойдём на приступ.

— Какой ещё армии? — настороженно спросил голова. — За вами армия идёт?

— Нет, армии за нами не идет, но как только я доложу обо всём наркому обороны, её сюда направят.

Голова кивнул.

— Если разбойников немного и нам по силам, сами с ними справимся, — закончил Кирилл. — Так что вам о них ещё известно?

— А известно немного — как я уже сказал, приходют раз в месяц, требуют налоги, берут хлебом и уходят. Не безобразничают, не грабят, как нарармейцы, — он бросил полный упрёка взгляд в сторону Кирилла, — забирают сколько положено и уходют.

— А сколько их обычно?

— Человек пять, не больше.

— Волшебника вы сам не видели?

— Нет, не видел. Но люди гуторят.

— Понятно. Вы обещали нам ночлег. Покажите Грише, куда можно сложить вещи, коней поставить, а мы с Захаром прогуляемся к замку, — Кирилл повернулся к своему изуродованному товарищу. — Винтовку с собой возьми.

Сам комиссар слез с лошади, поправил ножны, достал из вьюка кобуру с пистолетом Павлова, прицепил её на пояс. Захар с винтовкой за спиной, ремень которой был перекинут через левое плечо, уже дожидался. Быстрым шагом они вдвоём стали подниматься по широкой сельской дороге вверх.

— Близко подходить не будем. Если они вооружены, могут обстрелять. Нам бы со стороны посмотреть, — проинструктировал Кирилл своего подопечного по дороге.

Они остановились метрах в семистах от замка. Вокруг никого не было видно, Кирилл позволил себе немного поностальгировать.

— Почти ничего не изменилось, — заметил комиссар. — Вон в той роще рядом с замком мы с отцом часто гуляли, беседовали. Её посадили здесь специально по приказу папы. Он любил пешие прогулки среди деревьев, а вокруг одни луга, да невысокие пригорки. Вот и засадили всю территорию за замком дубками, березами да кленами. Когда участок продавали, рощица так разрослась, что грозила превратиться в целый лес.

— Богач был ваш батенька, — заметил Захар.

— Богач, — согласился Кирилл. — Так гордился, когда я в гвардию поступил. Хвастал, что наш род за три поколения от крепостного до гвардейца поднялся. Грезил идеалами прошлого. Верил в царя, Отечество. Умер, когда получил известие о моей гибели на фронте. В штабе ошиблись, а человека не воротишь.

Захар ничего не стал добавлять — его история была куда проще: после смерти отца, оставшись одна с четырьмя детьми, мать подалась на работу в бордель — единственное место, где она могла получать достаточно средств, чтобы содержать семью. Захару не в чем было её упрекнуть — она старалась обеспечить детей всем необходимым, смогла дать какое-никакое образование, благодаря которому он стал не рядовым рабочим, а помощником инженера. Однако профессии матери он всё равно стыдился и без большого желания отвечал на её письма, которые она продолжала ему слать.

— Будто никого внутри нет, — заметил Кирилл, нарушив затянувшееся молчание. — Следы от телеги видишь? Ведут ведь не в деревню, рощу огибают и на восток уходят, под горку. Лукавит голова, не простые разбойнички в замке. Вопрос в том, за кого местные. Расскажут, кто ездит в замок, как думаешь?

— А оно нам нужно, Кирилл Ваныч? — спросил Захар. — Мы ж в комиссариата Ельска направлены, а не воевать с бандюками, терроризирующими крестьян.

— Так-то оно так, да разобраться в этом деле всё равно хочется. Пошли обратно в деревню, снова поговорим с Полевым.

Когда они вернулись, Гришка уже дожидался их у забора головы.

— Кирилл Иванович, — подбежал он к комиссару, — как-то недружелюбно на меня тут смотрят. Может, заночуем где ещё? Плохое предчувствие у меня.

— Посмотрим, — отмахнулся Оболенский. — Переговорю с головой, а там решать будем.

Без стука войдя в богато обставленный дом — на стенах обои, у стен сундуки и всевозможная мебель, начиная со шкафов и заканчивая письменным столом и диваном, который уместнее смотрелся бы в модном столичном салоне — Кирилл стал разыскивать голову. Раздраженный Никита Алексеевич столкнулся с ним у дверей в кухню.

— А тебя кто сюда впускал, шельма? — зло бросил он. — Шею тебе намылить, чтобы не повадно было по чужим домам лазать?

— Хамить не нужно, — Кирилл без боязни посмотрел в глаза Полевому. — Дело срочное, вот и вошел. Я осмотрел замок, никого не увидел. Сидят в подвале?

— Я почем знаю. Спустись туда и выясни, раз уж комиссар.