Комиссары

Командование флотилии не стало дожидаться наступления белых и решило нанести несколько мощных ударов по противнику. Первая серьезная стычка произошла в районе Верхнего Услона. Здесь красные моряки применили неожиданный для белых тактический прием. Открыв огонь, несколько судов сразу же в начале боя стали отходить. Ощущая свое превосходство, флотилия белогвардейцев бросилась в погоню и… попала под удар стоящего в засаде плавучего форта «Сережа». Маркин был доволен. Это его «детище» точными залпами своих многочисленных орудий сбило спесь с противника. Суда белых в панике заметались. Многие их корабли получили серьезные повреждения и поспешно отошли вниз по Волге. На следующий день морякам удалось отбить у врагов баржу с продовольствием и боеприпасами.

Первый успех воодушевил всех. Весть о победе в речном бою, подобно птице, облетела войска 5-й армии, с которой взаимодействовала флотилия.

В течение двух дней флотилия вела почти беспрерывные бои. Одновременно была произведена детальная разведка, получены данные о созданной белогвардейцами системе обороны, о позициях их артиллерии.

Первые победы принесли с собой и первые потери. Гибли люди, выходила из строя техника. Проанализировав ситуацию, Н. Маркин приходит к выводу: необходимо продолжать укреплять суда. Он едет к ремонтникам, выступает перед ними, убеждает в необходимости установить на «Ване» и других судах специальные щиты для палубных команд, находившихся у орудий. Как виделось Маркину, именно это позволило бы надежно защитить комендоров от пулеметного огня противника. Рабочие согласились быстро выполнить заказ моряков.

Последовавшие затем бои были чрезвычайно жестокими и упорными. Никто, ни красные, ни белые, не желал отступать. В этих условиях нужна была особая твердость духа, выдержка и смелость. «Все ли моряки флотилии обладают такими качествами? — задавался вопросом комиссар. — Все ли выдержат это тяжкое испытание, не дрогнут ли в бою? Ведь дальше будет еще труднее…»

Перед началом новой операции он выстроил команду на палубе:

— Мы идем на поединок с головным судном белой флотилии, — начал комиссар свое выступление. — Кто боится смерти, пусть честно выйдет вперед, чтобы в бою не сеять панику. Трусость в решающий момент подобна смерти!

Над палубой нависла тишина. Потом вперед вышли два матроса.

— Сходите на катер, — зло сказал им Маркин. — Катер вас спасет, в бой не пойдете.

Моряки стоявших рядом с «Ваней» судов начали свистеть, кричать:

— Трусы!

Немного потоптавшись на месте, оба матроса вдруг заявили:

— Мы не хотим уходить. Мы решили — пойдем вместе с вами в бой.

— Не сдрейфите? — спросил их Маркин.

— Нет, — твердо заявили те. — Будем сражаться до последней капли…

…И снова бои. Сутками продолжались схватки. В одной из них сошлись «Ваня» и белогвардейский корабль «Ливадия». Суда сблизились на расстояние винтовочного выстрела. Вот как описал впоследствии этот бой В. Вишневский:

«Снова выходим за поворот. Снарядов мало, очень мало. Приходится надеяться на пулеметы. Противник крепко встречает, идет быстро на сближение. Дистанция уменьшается со страшной быстротой. Комендоры входят в азарт. Выстрелы частят. Стоит непрерывный грохот и звон падающих гильз… Подана команда: взять ручное оружие! Мы ждем абордажного боя. Какой редкий случай! Наконец время вмешаться и нам, пулеметчикам. Стоя и лежа на открытом мостике, мы четверо — Штуц, Рябчинский, я и еще один — открываем огонь из четырех «максимов». Ленты с нервными подергиваниями опустошаются одна за другой. Из пароотводных трубок хлещет пар. Маркин впился глазами в приближающийся белогвардейский корабль «Ливадия». Еще немного, и корабли будут таранить друг друга. Рулевые неподвижны. Лоцман — бородатый волгарь — бледен и жалок… Стреляю в боевом упоении, одной рукой нажимая спуск, другой подтягивая узкие патронные ящики… Белые дрогнули. «Ливадия» покатилась в сторону. Мы уже не имеем снарядов, но преследуем, не можем остановиться. Палуба пожелтела от патронных гильз. Надульники матового цвета от порохового налета… Все страшно возбуждены. Нам что-то кричат с палубы — грубое, задорное. Вероятно, наша стрельба пришлась по вкусу…»

…31 августа из штаба Восточного фронта прилетела страшная весть: правые эсеры совершили злодейское покушение на вождя пролетарской революции В. И. Ленина. Во флотилии, как и во всех частях Красной Армии, люди стихийно собрались на митинг. Выступавших было много, все хотели высказать свой гнев, свою ненависть к врагам Советской власти:

— Мы возмущены дерзким покушением!

— Раны Владимира Ильича — наши раны. Его боль жжет наши сердца больше, чем вражеская пуля!

— Каждая капля его крови будет отомщена!

Весь Восточный фронт жил призывом: за одну рану Ильича отбить его родной город Симбирск, а за вторую — освободить Самару!

Красноармейцы и моряки шли в наступление, горя стремлением разделаться с врагом, отомстить за раны вождя революции.