Комит Западного королевства

Противоположный берег постепенно заполняло многоголовое королевское войско. Холмы, расщелины, выходы оврагов, опушка леса, даже топкие берега, поросшие высокой травой, - все это щетинилось копьями, секирами, блестело доспехами и разноцветными щитами. Над людской массой гордо реяли флаги, штандарты и даже кое-где бронзовые орлы на шестах. Готы славились своей любовью превращать армию в пестрый балаган.

Слухи не врали. Королевская армия была огромной, как минимум раз в пять больше, чем берберская. Она уже заполонила весь берег и узкую долину за ним, но Тарик знал, что это еще не все, и что большая часть - на подступах, в лесах, на дорогах, неотвратимо подползает к его маленькому, но крайне гордому отряду. Если она переползет реку и окажется на широкой равнине, комедию можно будет считать законченной. Его уже никто не спасет. Нужно действовать решительно. И тогда, быть может, тайные доброжелатели поймут, что еще не все потеряно.Время шло, отдельные стычки между отрядами продолжались уже несколько дней, и чем дальше, тем меньше у Тарика оставалось шансов уйти живым. Кольцо сжималось. Сегодня был решающий день.

Далеко впереди, на самом высоком холме Тарик, прищурившись, разглядел странное, бликующее золотом сооружение, вокруг которого располагалась самая пестрая кавалерия с наибольшим количеством разномастных штандартов. Он повернулся к Улиасу:

- Смотри, комит. Видишь там наверху? Это трон Родериха. Правда, совсем близко? Четыре полета стрелы, не более.

Улиас промолчал. Он сидел на коне, в своем старом комитском одеянии и ромейских доспехах, которые берберы на него напялили, явно издеваясь. Рядом был толстый столб, поддерживающий балдахин. Конь был привязан к столбу за ногу, Улиас – за шею.

- Скоро ты увидишь смерть врага, - сказал Тарик и тронул лошадь вперед. Пора было начинать.

Он спускался вниз, к своей пехоте. Как всегда в черном балахоне, под которым скрывался богатый чешуйчатый панцирь, снятый им с какого-то мертвого гота. Драный плюмаж с любимого шлема он срезал. Обернул шлем черной тканью по арабской моде. Хотел было нарисовать на своем флаге слова из Священной Книги, так как это делали воины Пророка. У них выходило красиво и грозно. Но вспомнил, что кроме него истинно верующих среди берберов не так уж и много. И раздумал. Его разношерстное войско шло в бой совсем по другим причинам.

Они были в низине, перед холмами. Пять тысяч новобранцев, уже успевших надеть немудреные войлочные доспехи и взять длинные копья. Большие круглые щиты Тарик увидел далеко не у всех, а это значило, что в случае обороны шансы его основного отряда близки к нулю. Они должны были только нападать.

Он ехал мимо их неправильного строя и вглядывался в голодные глаза. Они замолкали, когда он приближался, и начинали напирать друг на друга, стараясь быть поближе.

Наконец, Тарик остановился. Оглянулся назад. Авангард королевской армии – вспомогательная пехота и легкая конница – уже переходили реку, растекаясь по равнине.

Новобранцы ждали. Им надо было что-то сказать.

И тогда Тарик прокричал:

- Воины! Вам нет пути назад! Позади вас море! За морем - ваши голодные семьи! А впереди, - Тарик дернул поводья так, что конь заржал, встал на дыбы, - впереди враг! Он закован в сталь с головы до ног. И его много! Но он труслив, слаб и ничтожен. Его правители воюют друг с другом. Его народ это стадо баранов, которое ждет, когда его остригут и освежуют. Не думайте, что они пришли бить вас! Они пришли сюда, чтобы отдать в ваши руки свои города, свое богатство и своих женщин! Не разочаруйте их. Скоро вы будете купаться в их роскоши, а их нежные дочери будут делать все, что вы захотите. О! – Тарик засмеялся. – Знайте, их дочери уже готовы, они прекрасны как гурии, их тела умащены маслами, они лежат на мягких шелках и ждут, когда вы придете к ним.

Голодное воинство заревело, подаваясь вперед.

- Вам предстоит великое испытание, и нет для вас иного спасения, чем смелость. Знайте, я всегда буду впереди! Я всегда буду с вами! Вперед!

Конь Тарика испуганно прянул, когда многотысячная людская масса, выставив копья, ринулась с места. С холма уже спускалась гвардия и часть племенной конницы, во главе с большинством вождей. Тарик послал коня в галоп, приближаясь.

- Я же сказал – все! Все вперед, в центр! Клином! Если кто останется, сам зарежу!

Вестовые тут же погнались за отстающими. Кто-то еще прохлаждался на холмах, кто-то спускался медленно, недоумевая от такой тактики. Берберы в лоб никогда не воевали. Но это было единственный вариант. Пробиться вперед, к королевской ставке, разрезать центр готского войска, добраться до короля, и посмотреть, что будет дальше. Воевать по старинке, носясь взад-вперед по полю в надежде, что лучники не достанут, при пятикратном вражеском перевесе означало неминуемую смерть.

Наконец, оба фланга стронулись с места, набирая скорость, выставив длинные копья, и на ходу перестраиваясь в некое подобие клина. На холмах никого не осталось. Пути назад больше не было.