Комитет-1991

В 10:40 в кабинете Примакова в Ясеневе собрались руководители всех подразделений разведки. На них появление Ельцина произвело большое впечатление. Он был первым главой государства, который приехал в разведку. Еще вполне здоровый, решительный и жизнерадостный, Ельцин в своей привычной манере рубил фразы:

– Раз создается новая организация… А будем так считать… Раз страна другая… то заново должен быть назначен и директор разведки… А будет ли это Примаков… или кто другой… это вы сейчас должны решить сами… Одни говорят – Примаков на месте. Другие говорят – он некомпетентен, здесь нужен профессионал… Посоветуемся…

Борис Ельцин не скрывал того, что некоторые люди – из его окружения или имевшие к нему прямой доступ – считали, что Примакова нужно менять – он человек старой команды и плохо впишется в новую, – и даже предлагали президенту другие кандидатуры. Но Ельцин, чье слово тогда на территории России было решающим, намеревался поступить демократично. Пусть сотрудники разведки сами скажут, какой начальник им нужен.

– Словом, вот как вы сейчас скажете… так и будет, – пророкотал Ельцин. – Прошу высказываться. Кто начнет?

Я спрашивал потом: что же было написано на лице Примакова в тот момент, когда Ельцин предложил его подчиненным решить судьбу своего начальника? Напряженность? Волнение? Фаталистическое спокойствие? Деланое равнодушие? Говорят, что он держался очень достойно. К тому времени он проработал в разведке меньше трех месяцев.

Горбачев ценил Примакова, но мнение бывшего президента теперь могло ему только повредить. Так что судьба Примакова была в руках его многоопытных подчиненных.

Появление в «лесу», как сами разведчики именуют собственную штаб-квартиру в Ясеневе, академика Примакова оказалось для многих неожиданным и странным. И я тогда думал, что Примакову не хватит административного опыта, приобретенного, скажем, Бакатиным на постах первого секретаря обкома и министра внутренних дел. Такой опыт необходим для того, чтобы подчиненные не могли водить пришлого начальника за нос, шаманя и ссылаясь на специфику службы. Думали, что Бакатин пришел надолго, сулили ему бурную политическую карьеру. А Примакова считали проходной фигурой.

Примаков не противопоставил себя аппарату, совсем наоборот, постарался стать своим. Он не собирался заниматься внутренним сыском, но позаботился о том, чтобы разведка ни в чем не уступала другим спецслужбам. Он вел себя как рачительный хозяин. И это нравилось его подчиненным.

Если бы устроенное Ельциным обсуждение личности начальника разведки происходило в советские времена – ясно, директору бы пропели аллилуйя! Но в тот момент открытости и гласности все понимали, что можно говорить все что угодно, и это будет прекрасно воспринято российским президентом. В революционные периоды всегда звучит команда: «Огонь по штабам!» Желание подчиненных избавиться от косного и реакционного начальника было бы воспринято на ура. Тем более Ельцин недвусмысленно дал понять, что у него есть другие кандидатуры. И он вполне был способен сразу же с треском снять директора, которым недовольны. Так что этот день вполне мог стать последним днем работы Примакова в разведке.

Первым выступил заместитель директора генерал Вячеслав Иванович Гургенов. Он сказал о Примакове прекрасные слова. Они были хорошо знакомы. Вместе летали в Ирак во время первой войны в Персидском заливе. Тогдашний первый заместитель начальника разведки генерал Вадим Алексеевич Кирпиченко, ныне тоже уже покойный, произнес большую и аргументированную речь в поддержку Примакова. Кирпиченко знал Примакова еще по Институту востоковедения, где они вместе учились.

Точно так же говорили и другие. Выступило человек двенадцать-пятнадцать. Все единодушно поддержали Примакова.

Борис Ельцин, уловив настроения, охотно присоединился к общему хору:

– Да и у меня такое же отношение к Евгению Максимовичу… Мне советовали… его заменить, но я не буду этого делать. Он меня никогда не подводил… Даже в те тяжкие времена… времена опалы он был одним из немногих людей, кто мог мне руку протянуть, поздороваться, улыбнуться и поговорить… Я такие вещи не забываю, – многозначительно заключил президент.

Борис Ельцин прямо там же, на глазах всего руководства разведки, подписал заранее, разумеется, заготовленный указ № 316 о назначении Примакова. Была тогда у Ельцина такая манера – вот я сейчас на ваших глазах подписываю указ. Борис Николаевич поздравил Примакова и встал. Все понимали, что в президентской папке были и другие проекты указа… Провожая президента, Евгений Максимович сказал:

– Вы сняли огромный груз с моих плеч, назначив меня через такую процедуру.

Евгений Максимович Примаков остался в разведке и проработал там еще четыре года – до назначения министром иностранных дел.

А вот еще одна интересная страница этой истории, рассказанная Виктором Иваненко: