Комитет охраны мостов

Он уже подъел бо́льшую часть овсянки, скрошив в неё оба кекса, когда в зале нарисовался Коля. Сонный, помятый, в какой-то нестираной бороде. Вот уж поистрепался старик… Серёгин помнил его вовсе не таким.

— Здоро́во! — драматически объявил Коля, протягивая несоразмерную себе лапищу. В этом приветствии было всё: хромая профессиональная судьба, развод, хронический панкреатит и кот, наблевавший на ноутбук.

— Ну привет, чувак.

Коля сел и с сомнением посмотрел на остатки каши в тарелке Серёгина.

— Болеешь или ЗОЖ и тебя укусил? — спросил он с подозрением.

— Просто люблю овсяную кашу с утра. Слышал, это пока ещё не наказуемо.

— Ладно, — недоверчиво махнул рукой Коля, — но я возьму мяса.

— You are welcome.

Коля долго надувал щёки перед официанткой (другой, с выбритой половиной головы), заказал, наконец, блины — и, сложив руки на стол, стал отстукивать пальцами «Вставай, страна огромная».

— Давненько… — начал он, но на этом и остановился.

— Ты как давно перебрался в коммерческий? — спросил Серёгин, наливая себе чаю.

— Давно. Года три уж.

— И как тебе?

Коля закатил глаза.

— Сам знаешь.

— Слава богу, нет.

— Да ладно. Не работал в коммерческом — так писал для дяди. А не писал для дяди — значит, ишачил на выборах. Там-то вообще люто.

— Не знаю, — сказал Серёгин, шумно отпивая чай, — я люблю выборы. Там можно каких-нибудь говнюков отшлёпать хуями по губам. И это всё за счёт других говнюков.

— Но кому-то надо и отсосать.

— Только если любишь это дело. Когда ты известен как шлёпатель хуями, ставить тебя на сосание ни у кого и мысли не придёт. Что ты, милай! Я — специалист узкого профиля.

— Молодец, чо… я-то — широкого.

Серёгин оценивающе посмотрел на Колину худую физиономию.

— Незаметно.

Коля потёр лоб, потом с нажимом провёл ладонью по лицу, будто хотел его смять и выбросить. Не дожал. Уставился на Серёгина безо всякого выражения.

— Ну так и что у тебя за дело на сто рублей?

— Я же тебе сказал — размещалово.

— А подробнее?

— Подробнее — красноярская история. Суд над случайно надёрганными людьми. Крики «терроризм!», «ужас!», «нас хотят взорвать!». Власть на всякий случай помалкивает. Состояние надёрганных ухудшается. В общем, вполне кондиционный сюжет. Жанр — колонка от любого твоего автора или мини-расследование. Репортаж не предлагаю — слишком странно в новосибирском издании будет смотреться. Хотя как скажешь. Текст — с меня, мотивация, понятно, — тоже. Подозреваю, что можно попробовать воткнуть и бесплатно — тема и так может зайти. Если получится, вся мотивация — твоя. Ну, и может быть продолжение. Да даже наверняка будет.

— Суд над террористами, значит, — покивал Коля, — а что взрывали?

— Якобы мост. Планировали.

— Это тот, который наш «Сибмост» строит?

— Нет, вроде другой.

— А-а-а, — сказал Коля разочарованно, — зря. Вот если бы «Сибмост»…

— И так нормально. История с подачи НГН может выйти громкая. Мне советовали в «Тайгу. инфо» отнести, но я решил сначала к вам. И охват. И потом, родное как-никак издание…

Он в самом деле служил (тогда говорили именно так — служил) в НГН — главном городском интернет-портале с совершенно непредставимым для начала нулевых количеством читателей. Это как телевидение, только без дорогущего оборудования и аренды студии (из которой, кстати, в любой момент могут погнать, и начинай всё сначала).

— Ничего не могу гарантировать, — проворчал Коля, принимая тарелку с блинами. — У нас были тут какие-то свои… жопные экстремисты… Сначала мы что-то писали, потом следком, — Коля втянул в себя сразу весь блин. — После этого кто-нибудь из замов обычно просматривает, даже коммерческие проекты.

— Слушай, это не разговор.

— Вот и нет, — возразил Коля, — как раз это и разговор. Можешь, конечно, через Влада попробовать, но это тебе раза в два дороже встанет. Или в три.

— Сколько тебе нужно времени?

— Два дня дай. Если нормально — ещё два на публикацию.

— Лады, но не больше.

Dark arts

— Привет, — сказал он, нарочно ничего к этому не прибавив и ожидая, узна́ет Эн его голос или нет. И очень надеясь. И боясь тоже.

— Привет, Ал, — спокойно, будто они разговаривали только вчера, отозвалась Наташка, — в гости заехал?

Серёгин хотел сказать, что да, в гости, хозяйка. Давай обнимемся, дорогая, потому что ну что ещё можно найти в этом городе, кроме твоих рук? Кроме твоего «какого чёрта?». Кроме твоего издевательского взгляда?

Он ещё в поезде заготовил целый набор ёрнических приветствий — и с тех пор на разные лады проигрывал их в голове. Но дойдя непосредственно до точки возврата, ничего из этого не сумел произнести.

— Повидаться бы, — просто сказал Серёгин.

— Это можно, — отозвалась Наташка, — только не сегодня. — Она помолчала. — И не завтра, скорее всего. Ты надолго?

— Не знаю, — сознался Серёгин, — как дела пойдут.

— Ага, — сказала Эн, — ты здесь или в Академе?

— Везде. Но в Академе, скорее всего, больше.

На стороне Эн заплакал ребёнок, и Серёгин подумал: интересно, это её? У неё вроде бы была дочь. Лет десяти, наверное?

— Перезвонишь завтра вечером?

— Ага, — сказал Серёгин, — ещё бы я не перезвонил.