Комкор

— Вот, видите, стрелки ясно показывают всю задумку немецкого Генштаба. У моторизованных частей задача — только вперёд, пехотные же корпуса бьют по флангам 10-й армии. Остановим их и, если не начнём спрямлять фронт, нарушим все планы вермахта. А остановить их можно — сам рельеф местности нам в этом поможет. С Северо-запада вермахт может наступать только вдоль шоссе Домброва-Сокулка, больше никак, там нас бережёт непролазная Супрасельская пуща. С Юго-запада полоса шире, но, всё равно, она ограниченна Беловежской пущей, эту полосу наступления 7-го и 9-го пехотных корпусов немцев пересекает замечательная речка Нарев — она является естественным оборонительным рубежом для наших потрёпанных частей. Немного усилий, и её топкие берега станут непреодолимой преградой для любой техники вермахта. Прорвавшаяся пехота не страшна — её мы укатаем оставшимися танками и бронеавтомобилями. Люфтваффе немецкой пехоте особо не поможет — слишком там много деревьев, под которыми легко замаскировать нашу технику. Эту речку на сегодняшний день немцы еще не успели форсировать в массовом порядке. У мостов и известных нам бродов силами 7 ПТАБРа поставлены заслоны, они пока держаться. И это несмотря на то, что у Сурожа наши порядки атаковала целая дивизия немцев. Слава Богу, что на эти позиции в первые часы войны мне удалось перебросить бойцов, прибывших в Белосток на воинском эшелоне, вместе с их вооружением. Эти ребята сотворили чудо — не просто отразили все атаки немецкой дивизии, а, вместе с частями Шестого мехкорпуса, считай, остановили 7-й пехотный корпус вермахта. Неподготовленные бойцы, можно сказать, 'сборная солянка', дрались против настоящих 'зубров' — немецких солдат, которые прошли с боями пол Европы и как дрались…, да что там говорить — памятники таким людям надо ставить!

Я прекратил водить пальцем по карте, оглядел внимательно слушавших меня командиров и продолжил свою речь:

— Девятый пехотный корпус вермахта завяз в боях, с отступающими от границы, частями Красной Армии. В их рядах моторизованный батальон капитана Сомова играет роль своеобразной железной палицы; опираясь на заблаговременно оборудованные опорные пункты, он наносит стремительные контрудары по самым борзым немецким частям. А именно по тем, кто наиболее активен, сильно вклинился в нашу оборону и имеет реальные шансы прорвать её. Так что, южный фланг 10-й армии истекает кровью, но держится. Правда, положение там крайне серьёзное, как радировал мне начальник штаба бригады — подразделения держатся из последних сил. Слава Богу, что там хотя бы со снарядами и патронами пока всё нормально, окружной артсклад в Волковыске выручает. Это всё я для того вам рассказываю, чтобы вы поняли — задача остатков 25-й танковой дивизии не только в отражении возможных атак немцев со стороны Слонима. В случае необходимости вы должны быть готовы совершить стремительный марш в район Волоковыска для недопущения того, чтобы гитлеровцы перерезали наши главные артерии — шоссе и железную дорогу Белосток-Барановичи. Возможно, придётся с марша вступить в бой с немцами. Понимаю, что остаткам дивизии практически невозможно выдержать лобовое столкновение с опытными немецкими вояками, но что же делать; если возникнут такие обстоятельства, нужно постараться и прыгнуть выше головы, а то нам прыгалки оторвут, на хрен.

Я коротко хохотнул, сбивая своей незамысловатой шуткой то напряжение, которое накапливалось у командиров в ходе моей невесёлой речи. Мужики из танковой дивизии и так были побиты жизнью, а тут им ставятся совсем немыслимые задачи. Чтобы их немного подбодрить, показать, что не всё так ужасно беспросветно в нашей жизни, я бодрым тоном продолжил:

— Но это, конечно, маловероятный сценарий. Скорее всего, всё будет нормально. На том направлении наступление ведёт вовсе не цвет немецкой армии, а обычные пехотные корпуса; элита рвалась к Слониму, но мы её хорошо осадили. Вот если бы к Волковыску пробивались механизированные корпуса вермахта, тогда они бы уже оседлали и шоссе, и железную дорогу. Но немцы — вояки умные, понимают, что это путь в никуда, что попав в Белостокский коридор, они сразу бы потеряли оперативный простор и были вынуждены двигаться дальше на восток по единственной дороге. А протащить столько техники по такой тонкой ниточке, нереально — один взорванный мост, и темп наступления теряется. Так что, фланговое наступление немчуры — просто манёвр, чтобы держать нас в напряжении и отвлекать резервы. Не зря два немецких корпуса сдерживают столь небольшие силы; так моторизованный батальон Сомова уже больше суток мытарит целый корпус, тяжело, конечно, но, думаю, мне удастся убедить Болдина, направить ребятам на помощь какую-нибудь часть из 6-го Мехкорпуса.

Неожиданно в разговор вступил самый младший по званию, лейтенант Быков. Он уже отошёл от потрясения, которое испытал после моего приказа расстрелять генерал-майора Зыбина. И сейчас, наверное, с присущей ему бесшабашностью, глядя прямо мне в глаза, спросил: