Комкор

Однако моё торжество было недолгим. Вот, один из МиГов задымил и отвалил в сторону. Ближайший к нему мессершмитт резко сменил курс, пытаясь его добить. Но лучше бы он это не делал — второй МиГ, совершив невообразимую петлю, ушёл от своего визави, мгновенно оказался в хвосте преследователя уже подбитого МиГа, и щедрой порцией свинца угостил немецкого шакала. Это случилось практически надо мной, и было хорошо видно, как от кабины мессера отлетают куски пластиглаза. Пилот подбитого МиГа как будто увидел, что его преследователь уничтожен и выпрыгнул из самолёта, уже начинающего гореть открытым огнём. Парашют раскрылся практически сразу, и наш герой медленно стал планировать в поле, как раз за той рощицей, в которой мы и прятались от немецких самолётов. А второй МиГ, когда его пилот убедился, что его товарищ жив, снова совершив свою замысловатую петлю, вернулся на то место, где он сражался с последним мессершмиттом. Но тот к этому времени уже почти исчез из видимости, позорно сбежав, так сказать, с поля боя, и только вдалеке, на западе, виднелась ещё некоторое время чёрная черточка, которая скоро скрылась в облаках.

Русский витязь, по-другому я его и назвать не мог, не погнался за врагом; вместо этого он заложил вираж и совершил круг, облетая своего товарища, который спускался на парашюте. Тот помахал рукой своему напарнику. По-видимому, это был какой-то сигнал, так как МиГ перестал кружиться вокруг парашютиста, опять заложил вираж и унёсся в сторону аэродрома, возле которого раньше располагался штаб 11-й САД.

Как только это произошло, я вскочил на ноги, чтобы бежать к грузовику. Нужно было быстрее подбирать пилота-героя, а кроме 'Хеншеля' по этим буеракам не смог бы проехать ни один другой автомобиль. Не посылать же за сбитым лётчиком танк. Только я повернулся, как тут же встретил глазами взгляд Шерхана, который стоял метрах в семи от меня, а прямо за ним маячила довольная физиономию красноармейца Лисицына. Ребята тоже выбрали это место, чтобы наблюдать за воздушной схваткой и сейчас стояли в эйфории от только что увиденной, столь впечатляющей картины воздушного боя. Из этого состояния их вывел мой возбуждённый возглас:

— Ну что встали, рты раззявив! Быстро в машину и едем подбирать героя.

Ни слова не говоря, ребята повернулись и побежали к грузовику, я кинулся вслед за ними.

Из рощицы мы выехали, когда парашют был ещё в воздухе, а к пилоту подъехали практически в тот момент, когда его ноги коснулись земли. Военлёт ещё гасил парашют, когда я, расставив руки, бросился к герою. За мной, не отставая, нёсся Шерхан. Когда лётчик обернулся ко мне, я резко остановился от неожиданности, чуть не упав в объятия командира 11 САД генерала Черных. При этом только и смог произнести:

— Петрович, ты…!

Вот чего-чего, а такой встречи я никак не ожидал. Это был мой товарищ, в прошлом великолепный охотник, прекрасный собеседник и весёлый собутыльник, а ещё командир мощной авиадивизии, но, что при этом он ещё пилот от Бога — это не укладывалось ни в какие каноны. Несомненный факт, что генерал Черных отличный стратег, прекрасный организатор и хозяйственник, мудрый руководитель (эти понятия прочно сидели в моей голове). Но, что он воздушный боец такого класса! Однако потом я вспомнил, что Черных — герой Советского Союза и заработал свою звёздочку, не сидя в кабинетах, а воюя в Испании, за сбитые немецкие самолёты. Сам Петрович об этом не распространялся, но ходили слухи, что только под Мадридом он вогнал в землю двенадцать мессеров. Да… — мастерство не пропьёшь, а в данном случае, не просидишь в мягких креслах, тем более я помнил, что Черных довольно часто делал тренировочные вылеты. Тогда мне казалось, что это очередная блажь генерала, так же как и охота, но сегодняшний воздушный бой показал, как я ошибался, и, что Петрович — мужик ещё о-го-го какой, несмотря на свои сорок два года.

Все эти мысли вылетели прочь из головы, как только он отстранил меня и произнёс:

— Привет, Юрка! А ты как думал? Конечно, я! Не всё же Черкасову спасать авиадивизию, мы тоже кое-что можем! А если серьёзно, Юра, я очень рад, что именно твоя колонна сейчас стоит на шоссе. Всё-таки мы не ошиблись и рисковали так не зря!

Я удивлённо глянул на Черных — с каких это пор он стал делить людей по важности — к кому бросаться на помощь, а кого можно бросить на произвол судьбы? Он же всегда был правильный человек, и ему, по большому счёту, было наплевать на чины, звания и регалии. Любой красноармеец, находящийся в затруднительном положении, мог рассчитывать, что генерал Черных протянет ему руку для поддержки. Конечно, если при этом не будет приказа, что нельзя распылять силы и нужно сосредоточиться на жизненно важном деле. Если дело, к примеру, будет касаться судьбы страны — Петрович по трупам пойдёт, но задачу выполнит. Именно на этой почве мы с ним и сошлись, а охота — она что, она просто поспособствовала, чтобы притёрлись наши характеры.

Почувствовав моё удивление, Черных пояснил: