Коммандер

Хельга чуть подвинулась и опустила голову мне на плечо… и на этот раз точно не дурачилась в привычной двусмысленной манере. Похоже, ей действительно хотелось поддержки — хоть самую крохотную каплю. Мы вместе прошли через всю Бельгию, Атлантику и половину Соединенных Штатов, и этот путь сложно было назвать легкой прогулкой. И все же грубоватая и отважная фрайин фон Рихтгофен справлялась со всеми неприятностями уж точно не хуже меня. А вот ее царственное альтер эго… нет, я бы не назвал ее слабой, хрупкой или ранимой — даже сейчас. Просто ноша собственного настоящего титула вдруг оказалась слишком тяжелой.

Я бы такого уж точно не хотел.

— Заключить союз с правителями Европы. Заручиться поддержкой древних родов князей и курфюрстов. Получить реальную силу, способную бросить вызов канцлеру. — Я осторожно обнял Хельгу за плечо. — Вернуться домой и забрать все то, что принадлежит тебе по праву. И прекратить войну — как полноправный правитель Священной Римской Империи.

— Или того, что от нее останется. — Хельга мрачно усмехнулась. — Ты не хуже меня знаешь, что никто не пошевелит и пальцем без собственной выгоды.

— Верно. Но не стоит думать, что тому же Жозефу Бонапарту так уж захочется просто оттяпать побольше земли, — отозвался я. — Сильнейшим монархам Европы вполне достаточно и собственных колоний — зато любой из них скорее пожелает видеть правителем Рейха тебя, а не канцлера фон Каприви. На твоем месте я бы скорее опасался союзников из числа самих германских и австрийских князей. Но если уж мы заручимся поддержкой моего императора — они не посмеют…

— Чудесно, Горчаков. — Хельга беззлобно боднула меня лбом в плечо. — Тогда нам всего то и осталось уговорить российского государя помочь бродячей принцессе.

— Не вижу ничего сложного. — Я пожал плечами. — Выгодный союз не только остановит войну, но и укрепит позиции России во всей Европе. А избавив народ Рейха от предателей и заговорщиков, ты добьешься куда большего, чем канцлер со своими… интригами. Так или иначе — это пойдет на пользу всем!

— Может, ты и прав.

Хельга все-таки нашла в себе силы улыбнуться. Я мог только догадываться, какие мысли сейчас роились в белокурой германской головке, и все же разговоры явно не оказались лишними. Пожалуй, ее высочество пока еще не начала превращаться из девчонки-солдата обратно в саму себя — но уж точно об этом задумалась: в глазах-льдинках понемногу проступало то, чего я раньше не видел.

Что-то подобное уже проходил Павел — еще в те дни, когда его мать пребывала в добром здравии. И, конечно же, после смерти ее величества императрицы — еще и втрое быстрее. На моих глазах мальчишка превращался в монарха. И не всегда эти перемены оказывались к лучшему — и для него самого, и для нашей дружбы.

У правителя не бывает друзей. Только подданные и союзники… или враги. И кто угодно вполне может стать и одним, и вторым, и уж тем более — третьим. Вряд ли такая умница как Хельга еще не успела сообразить, к чему однажды приведет этот разговор. С глазу на глаз, вдвоем, в тесной мансарде под самой крышей семейного гнезда Кеннеди… Впрочем, странным союзам — странные обстоятельства.

Наверняка альянсам случалось рождаться и не в таких местах.

И некоторым из них суждено объединять державы — и разделять людей. Пожалуй, даже больше, чем когда один из них удирал по дороге на разбитой машине с поддельным французским паспортом в кармане, а вторая — ловила его в прицел с ярко-красного “Фоккера”.

Суждено — но уж точно не сегодня.

— Ты ведь понимаешь, что только что, можно сказать, пообещал принцессе ее королевство? — Хельга тряхнула головой, улыбнулась и закинула руки мне на шею. — Я начинаю думать, что кое-кто просто хочет затащить меня в постель.

— Уже затащил. — Я рассмеялся и бесцеремонно толкнул ее высочество на подушку. — Как ты можешь заметить — она тут вообще-то всего одна.

Глава 35

Открывая глаза, я был уверен, что увижу прямо над собой лицо Кеннеди. Уже успевшее зарасти щетиной, встревоженное и до смерти уставшее — вряд ли он успел поспать больше пары часов.

Но рядом никого не было — конечно же, не считая Хельги. Наследная принцесса Священной Римской Империи едва слышно посапывала где-то под боком. Света от крохотного оконца едва хватало разглядеть ее силуэт под одеялом. Никто не топал по лестнице, не набивался в гостиную и даже не носился по улице. Дом семейства Кеннеди погрузился в глубокий сон — и самым разумным с моей стороны было бы последовать его примеру.

И все же что-то меня разбудило. Не свет, не шум, не голод, не желание справить нужду или что-то в этом роде. Даже не тревога — все вокруг буквально излучало покой. И уж конечно же я не успел восстановить силы — даже после какого-никакого сна резерв заполнился разве что наполовину. Чутье Одаренного тоже молчало — никакой угрозы или…

Нет. Не молчало.