Коммандер (СИ)

– Тогда большая группа баронов и рыцарей, особенно тех, чьи земли граничат с нашим княжеством, объявила, что граф Рейкланда, объявив себя королем, нарушил вассальную присягу. Большинство перешли к князю Виссланда – вместе со своими владениями, разумеется. Было три войны из-за этого, пока не заключили договор. Часть территории королю пришлось уступить. Некоторые из диссидентов стали фрайхеррами, как и наш род, кстати сказать. Эспернам не повезло – потеряли большую часть владений, хотя до сих пор считают эти земли своими. И теперь служат нашему князю за жалование.

– Понятно. А вы, Беренгард, оказывается, фрайхерр?* Вольная птица?

– Нет. Лет семьдесят назад мы присягнули фон Виссландам. Получили небольшой фьеф, построили замок. Голодных ртов становится все больше, так что приходится служить. Уже много лет мы идем по церковной части, я и рыцарство получил, подвизаясь на церковных поручениях.

– И как вам служба?

– Да Кхорн бы ее побрал!

Морщась от утреннего солнца, Беренгард скинул с себя плащ, оставив его на крупе лошади.

– В деревнях везде примерно одно и то же. Я не раз уже ходил в походы по наполнению казны, можно сказать, только этим и занят последних три года. Нам говорят, что надо призвать к порядку вилланов, только вот причина всегда была не в них.

– А в чем же? Господа шалят?

– Вот именно! Уклоняются всячески, придумывают то мор, то саранчу, то гоблинов, то зверолюдей. С мужиков при этом дерут вовсю, а вот наверх отправить забывают. И эта постоянная грызня из-за пошлин!

– Пошлин?

– Все подряд ставят свои таможни и собирают «цолле» с проезжих по своему усмотрению. Раньше только бароны, а теперь – и фрайхерры, и даже рыцари собирают цолле** или маутин за проезд по своей земле!

И Бернхарт коротко, но выразительно выругался.

– А знаете, почему сейчас торговцы ездят с одной пустой телегой?

– Я далек от торговли, мой дорогой друг!

– Так вот, представьте себе, идем мы по такой вот дороге, и вдруг – ров прямо поперек. А у нас полный воз с товаром. Мы начинаем сгружать товар на землю, чтобы проехать пустой телегой, и тут же появляется коннетабль местного барона, или сенешаль, а то и сам владелец земли, и заявляет, – «а это все теперь мое, раз лежит на моей земле». Так и приходится теперь возить пустую повозку, чтобы перегружать тюки не на землю, а на нее.

– И часто так бывает?

– Видимо, нередко, раз торговцы пошли на такие меры! А главное – ни князю, ни экзарху от этого – ничего, все идет этим нургловым раубриттерам!

– Ну, талью – то они должны платить и с этих доходов!

– Должны. Но как ее счесть, не зная, сколько они награбили?

– Может быть, если будет избран император, порядка станет больше?

– Навряд ли.

Солнце уже припекало, так что Бернхарт расстегнул ворот дублета, благо Аззи ехала где-то сзади, и большого нарушения приличий тут не было.

– Император не будет заниматься такими мелочами. Его хотят избрать не для этого.

– Хм. А зачем же?

– Ну, во-первых, в пику королевским домам. Король Кенигсланда считает себя императором как наследник легендарного Карла-Франца.

– Это тот, что правил в незапамятные времени, еще до Погибели Мира?

– Да, именно он. Мало того, что его наследники объявили себя королями, так еще и на императорское звание претендуют. Мол, раз новый император не избран - титул передается внутри Рейкландского дома, по наследству.

– Но ведь с тех пор прошло уже много веков?

– Добрых две тысячи лет минуло. И никто достоверно не знает, течет ли кровь этого Карла-Франца по жилам правителей Кенигсланда и Штирии!

Я тоже решил расстегнуть дублет. Благо плащ мне не мешался – он был у Аззи.

– Конечно, за две тысячи лет что угодно могло случиться.

– Раньше, – Беренгард привстал в седле, осматривая дорогу впереди, – когда конгрегация Магов Жизни еще не была под запретом, ходили упорные слухи, что благородная кровь прежних времен почти вся сгинула во время Великой войны с Хаосом. Не зря те времена назвали Погибелью Мира! И нынешние аристократы не имеют к Старой Империи никакого отношения.

– Даже претенденты на императорскую корону?

– Вероятно, да. Возьмем, к примеру, Дом Волленбургов. Их предок, говорят, был баннеретом в одном из имперских отрядов. Потом, когда погибли все старшие офицеры, он стал командиром остатков того отряда. По окончании Великой войны он основал небольшой вооруженный лагерь, который потом и разросся до «бурга».

– А Кессели?

– Фон Кессели тоже никакого отношения к древней императорской фамилии не имеют. Они еще до Погибели Мира были правителями Остенмарка. Фон Гернсгебиты вообще пришли откуда-то из Приграничного княжества, и были они, говорят, наемниками – норсками. О, смотрите-ка, да это новенькие!

Беренгард указал на стоящую у дороги виселицу, на которой болталось в ряд три свежих трупа.

– Как думаете, господа? – крикнул Берн, обернувшись к едущим сзади спутникам. -Разбойники или браконьеры?

– Разбойники! - прокричал Эсперн.

– Браконьеры, - возразил Шварцмюллер.

– По гротену, полагаю?

– Да!

– А вы, Нильс? Нет? Ну, ставки сделаны!

Мы подъехали ближе.