Коммандо. Бурский дневник бурской войны

Мои два брата тем утром отсутствовали. В течение нескольких дней болел младший, и теперь он был настолько болен, что Хьялмар и Чарли увезли его в Иоганнесбург, поддерживая с обеих сторон, чтобы он не упал с лошади. Мы не знали, что с ним было, но впоследствии, оказалось, что это брюшной тиф, от которого он едва не умер.

Они еще не возвратились, когда я воссоединился с АКК, и в это время мы были достаточно заняты, поскольку британские войска к настоящему времени в большом количестве пересекали Клип-ривер, развертываясь на открытом пространстве перед нами, и в ближайшее время начался обстрел. Без сомнения они уже знали, что Иоганнесбург был в их руках, и не подвергали риску пехотинцев, ограничиваясь более неприятным для нас орудийным огнем.

Впервые за много дней у нас тоже была артиллерия, и несколько находящихся рядом орудий Крезо. Артиллеристы сильно пострадали, я насчитал семь человек, убитых меньше чем через пятнадцать минут одним особенно сильным разрывом. АКК занимал удобную позицию в холмах, где мы не несли потерь, и большую часть дня праздно наблюдали за происходящим. Незадолго до заката мы увидели, как что-то происходит справа от нас. Туда наступала пехота, которую поддерживала артиллерия. Генерал де ла Рей отправил туда лихтенбергское коммандо, но даже они, которые считались самыми лучшими бойцами в Трансваале, не смогли сдержать превосходящих сил и вскоре отступили. Это была наша последняя попытка отстоять Иоганнесбург. Когда наша линия отступила, все было кончено, и в течение ночи де ла Рей отошел на запад, где в будущем отважному старому воину предстояло еще много сражений.»

Все подобие организованного сопротивления теперь исчезло. Люди разбегались во все стороны и общий клич был: «Всё, война кончена!» Несколько человек из АКК тоже дезертировали, но большинство все же остались, и вечером мы отошли к Ланглаагту, пригороду Иоганнесбурга, где и провели ночь. Мой брат Хьялмар и Чарли ждали меня. Они добрались до железнодорожной станции и, несмотря на беспорядок, смогли посадить Арнта на товарный поезд, шедший в Преторию. Они сказали, что все поезда были переполнены беженцами, но они оставили его на попечении человека, который обещал доставить того в руки отца. После этого они вернулись на позиции, хотя обстрел продолжался с той же силой. Следующим утром (это было 1 или 2 июня 1900 г.) мы увидели, как англичане приближаются к Иоганнесбургу, и последовали за толпой отступающих, которые уходили на восток. Когда мы проходили мимо золотодобывающих шахт, небольшой конный отряд, который стоял недалеко, не стал нас задерживать, принимая за беженцев, а не отступающих.

Когда мы добрались до главной дороги, ведущей к Претории, оказалось, что вся она забита всадниками, фургонами и стадами, и мы должны были через всё это пробиваться. Справа шла британская колонна, которая двигалась параллельно нам, и Чарли по этому поводу заметил: «Хозяин, эти англичане не знают дорогу к Претории и идут за нами, чтобы не заблудиться». Действительно, англичане не делали попыток напасть на нас, и было похоже, что они считали, что наша армия больше не существует и война окончена.

На закате АКК выбрался из толпы и остановился у ручья, который по расстоянию, на котором он находился от Претории, получил название Шестимильного. Коммандант Малан намеревался ждать здесь до следующего утра, но мой брат и я торопились, поскольку мы стремились вернуться домой и увидеть нашего отца.

Мы достигли Претории к десяти часам, и поехали по пустынным улицам к нашему дому в пригороде Саннисайд. Здесь нас ждало разочарование, поскольку кругом было темно и дом был пуст. Мы пошли к соседям, чтобы навести справки. Они, наверное, думали, что пришли враги, потому что только после нескольких попыток одна из дверей открылась и нам сообщили, что президент Крюгер и мой отец покинули город и утром он должен быть сдан англичанам, после чего перед нами захлопнули дверь. Мы слишком хорошо знали президента и моего отца, чтобы предположить, что они просто позорно убежали, и сам факт, что они вместе оставили Преторию, говорил о том, что они собираются продолжить борьбу. Потом мы вернулись домой, поставили лошадей в конюшню и, взломав одну из дверей, вошли в дом. Мы развели огонь в очаге на кухне, и приготовили ужин из припасов, которые оставались в кладовой, а потом наконец легли спать в теплые кровати после стольких холодных ночевок.

Это возвращение домой было, однако, мрачным. Нашего младшего брата оставили беспомощным в вагоне для перевозки скота, слабого и больного, среди хаоса общего отступления, наш другой брат отсутствовал, всего, что было раньше, теперь не стало, мой отец уехал, и наш дом был покинут.

Уже позже мы позже услышали о том, что мою мачеху и младших детей отправили к Заливу Делагоа и оттуда морским путем вдоль восточного побережья Африки в Голландию, где они находятся до сих пор.