Коммандо. Бурский дневник бурской войны

Днем отделение пехоты появилось в дефиле слева от нас. Мы увидели их вовремя, чтобы отбить атаку, убив и ранив приблизительно пятнадцать человек, но из-за перекрестного огня мы не могли добраться до них до наступления темноты, только тогда мы смогли забрать их винтовки и патроны. Ночь была так холодна, что мы обнаружили только трех солдат живыми, потому что некоторые из раненых, кто, возможно, иначе бы выжил, умерли от холода. Мы принесли эти трех и положили их у костра, где еще один умер перед рассветом.

На рассвете третьего дня бомбардировка, еще более сильная, чем накануне, возобновилась, но теперь обстрел велся не по всему фронту, а сконцентрировался на участке, который занимала Иоганнесбургская полиция, примерно в миле справа от нас. На них обрушивался огненный шквал и, судя по сосредоточению пехоты, развязка была близка. Полиция вела себя блестяще. Дважды они отбросили атакующих и держались упорно под жесточайшим обстрелом. Пока все это происходило, остальные почти ничего не могли сделать и мы просто сидели в окопах м наблюдали за происходящим. К закату полицейские были почти уничтожены и в сумерках мы увидели, как английская пехота ворвалась на их позиции. Некоторые отступили вниз по склону, но большинство защитников были мертвы. Наша линия была прорвана, делать нам было больше нечего, и, когда стемнело, генерал Бота скомандовал отступать. Мы спустились в долину к лошадям и отступили на две или три мили перед тем как остановиться на ночевку.

Следующим утром мы достигли Мачадодорпа под огнем из дальнобойных орудий. Поселок был покинут, временная столица днем раньше была перенесена в Ватервалондер, у подножия гор.

За Мачадодорпом дорога поднимается на последний перевал, откуда можно увидеть местность, лежащую внизу. Эта дорога была единственным путем отступления, и скоро мы оказались среди толпы из бюргеров, орудий, фургонов и гражданских беженцев, ищущих спасения со своими стадами и имуществом. Зрелище было тяжелое, тем более что англичане начали обстреливать дорогу и, хотя среди женщин и детей это иногда вызывало панику, в целом все вели себя достойно, а сам обстрел оказался в большей степени неприятным, нежели опасным.

Через некоторое время трансваальская артиллерия сумела получить батарею орудий Крезо и открыла ответный огонь, задержав англичан на время, достаточное для того, чтобы гражданские лица вышли из зоны обстрела, после чего мы поднялись в гору. В это время, когда мы остановились, чтобы дать отдых лошадям, я спасся благодаря счастливой случайности. Я сидел на термитнике, читая книгу, когда кто — то сказал мне, что моей чалой лошади нужна помощь. Она щипал траву на некотором расстоянии от меня и её ноги запутались в узде, поэтому я пошел, чтобы освободить её. В это время в термитник попал снаряд, который пробил мою книгу и уничтожил сам термитник.

Мы провели ночь в Гельвеции на горе, и следующим утром поехали вниз через проход в Ватерлондер, спустившись на две тысячи футов на пути меньше чем в три мили. Британцы появились на горе через час или два, но вниз за нами не пошли, так что мы отступали спокойно.

В Ватерлондере железная дорога выходит из туннеля с высокой равнины, и здесь были мой отец и брат Хьялмар. Они прибыли из Мачадодорпа накануне, и остановились, чтобы паровоз набрал пар, после чего они должны были отправиться дальше с другими чиновниками и множеством раненых. Хьялмар носил на глазу окровавленную повязку и выглядел, как пират, но его рана не была тяжелой. Двое других братьев отсутствовали, но мы так часто за последнее время теряли и находили друг друга, что уже не волновались, зная, что рано или поздно обязательно встретимся.

Через некоторое время прибежал машинист, чтобы сказать, что поезд отходит, поэтому мой отец и брат должны были подняться на борт, и я продолжил спускаться по дороге позади отступающих, которые переполняли длинную долину, которая спускалась к реке Годуэлл.

В темноте я догнал коммандо Претории, и мы провели ночь, с удобством расположившись у реки. Так как мы всего за один день спустились с высоких равнин на низменную местность, климат которой был заметно мягче, я провел, наконец, первую ночь за много недель в относительном комфорте.