Коммандо. Бурский дневник бурской войны

Уильям Конради, который был с нами в Краале во время сражения с 17-м уланским, как самый старший и самый опытный из нашей группы, принял командование. Остальные были: Альберт фон Роойен, Альберт Пинаар, Корнелиус Бринк, В. Пиперс, В. ван дер Мерве и мальчик по имени Майкл дю Прин, все трансваальцы, кроме Конради, который жил в Западном Кейпе, и все они были хорошими, храбрыми товарищами. Днем третьего дня я был впереди, чтобы наблюдать за маленьким английским отрядом, когда увидел, что от отряда отделился всадник и поехал по дороге в моем направлении. Я спрятался за деревьями и, когда он прошел мимо меня, вскочил и выбил его из седла ударом приклада.

При ближайшем рассмотрении он оказался солдатом-готтентотом, которых англичане использовали в качестве разведчиков и курьеров. Он был более напуган, чем травмирован, и, когда я на всякий случай приказал ему отдать сообщение, которое, как я предполагал, могло у него быть, он действительно вынул его из ботинка. Когда подошли мои товарищи, мы тщательно изучили этот документ, адресованный полковнику Скобеллу, в котором ему сообщалось, что генерал Смэтс пересек Свартберген в районе Оутсхорн прошлой ночью. Сообщалось также, что он получил подкрепление почти в сто человек, что было для нас большой новостью, но потом оказалось, что накануне к нему присоединилась группа примерно в пятьдесят человек, Это были остатки коммандо, которое долго действовало в этих местах под руководством комманданта Шиперса, казненного недавно после подрыва поезда. Так что с коммандо все было в порядке, и мы были на верном пути, поэтому отобрали у нашего пленника лошадь, оружие и боеприпасы и велели ему убираться, чему он с радостью повиновался.

Мы были к настоящему времени в пределах пятнадцати или двадцати миль от Сварбергена, но прежде нужно было пересечь очень сложный участок предгорий, и на это требовалась вся ночь, потому что движение было очень затруднено. Утром мы вышли на разбитую дорогу, которая, как мы предварительно выяснили, вела к Поорт Мерингу, проходу через горы, находившемуся неподалеку. Проходом мы воспользоваться не могли, потому что он был занят английским гарнизоном, но мы решили воспользоваться дорогой, поскольку окружающая местность была покрыта камнями. Это стало причиной неприятностей, потому что мы столкнулись с отрядом английских всадников. Было слишком темно, чтобы определить их количество, и мы смешались с ними, поэтому никто не стал стрелять. В течение нескольких минут никто не был уверен, имеет ли он дело с друзьями или врагами, и никто не произносил ни слова, опасаясь выдать себя. Наконец мы услышали, как Конради на английском языке дал нам команду идти к нему, и мы отделились и пошли по бездорожью, в то время как англичане поскакали по дороге, не сделав ни одного выстрела.

После этого мы двигались более аккуратно, и восход солнца застал нас ведущими лошадей по улице крошечной деревни, стоящей у начала прохода. Собаки начали лаять, открылись окна, и мы увидели, как солдаты бегут к большому зданию, поэтому вскочили на коней и поскакали.

Перед нами возвышался Свартберген, крутой как стена, но мы поднялись на него за этот день, таща за собой усталых лошадей, и к сумраку достигли вершины. Отсюда открывался вид на юг, страну гор и долин, а дальше за ними виден был серый туман, который, как мы поняли, был океаном.

Наш подъем в течение дня не был особенно труден, хотя северный склон, по которому мы поднялись, был покрыт травой и лишен опор, но путь вниз, который мы должны были теперь проделать, был покрыт торчащими высокими скалами, так что с наступлением темноты нам пришлось остановиться.

Мы не ели ничего в течение двадцати часов, так как присутствие войск накануне помешало нам запастись продовольствием, поэтому мы сидели холодные и голодные, глядя вниз на черные глубины.