Коммандос из демиургов

— Лучше бы она была с топором! — простонал мозг и отключился, сраженный под натиском наступающего со всех сторон похмелья.

— Воды, нет, лучше рассолу, — прохрипел мой измученный организм.

С трудом подавив в себе рвотные позывы, я смогла только простонать:

— Пра, лучше добей, но если тебе не чуждо милосердие, то сгоняй за пивком, а?

— За пивком? — взвилась похлеще базарной торговки, уличенной за подсовыванием гнилой картошки, демиург — за пивком??? — Ты хоть изредка будешь пользоваться своей совестью??! — Какое сегодня число? Ты где должна была быть еще неделю назад, кандыриха несчастная?!

Я поморщилась, вопли дорогой подруги раздавались в моей похмельной голове, как удары огромного барабана, и заставляли мое тело дребезжать, как холодец. Какое сегодня число и где сейчас нахожусь, я не смогла бы сказать даже под пытками утюгом. Для стимуляции мозговой деятельности срочно требовалось либо пиво, либо дернуть рюмку водки, но сил доползти до холодильника, если он тут вообще есть, попросту не было. Остатками ума я понимала, что вряд ли во мне сейчас даже вода задержится, но на меня неумолимо надвигался колотун со всеми вытекающими из него "приятностями".

— Давай, дави на жалость, а то земле предашься, я так уж и быть потерплю в последний раз, — простонал желудок.

На лицо даже не надо было напускать страдания, оно и так буквально кричало, как нам с ним плохо, поэтому я хрипло прокаркала:

— Пра, давай ты меня похмелишь, а потом будешь на меня орать, а я буду искать свою совесть, честь девичью точно не найду, но, может, отыщется раскаянье, особенно если ты мне скажешь, что опять я такого сделала.

— Похмелить!? — Похмелить!? — завизжала, топая ногами, моя личная Немезида. — Да я тебя, алкоголичка, так сейчас опохмелю, что ты у меня на всю жизнь закодированной останешься!!!

У меня хватило сил протестующе поднять руки и возразить:

— Эй, вот только давай без крайностей, хорошо? — Ты знаешь мое стойкое отвращение к наркотикам, я даже не смогу расслабляться косячком. — И вообще, никакая я не алкоголичка, если что, у меня свадьба была.

— Свадьба была неделю назад, а ты все ее празднуешь, забывая, что тебя, вроде как, давно ждут! — опустив мне на голову подушку, заверещала в ответ эта карающая десница.

— Подумаешь, неделю, — откидывая пуховый снаряд, фыркнула я в ответ. — Не каждый день родную бабку замуж выдаешь.

— Не каждый, — кивнула она в ответ. — Но никто, кроме тебя, не пьет по этому поводу уже столько времени!!!

— У моего нового дедули многочисленная родня, вот я и укрепляю семейные связи! — огрызнулось мое нежелание признаваться в своем косяке.

Со всей беготней, связанной с проведением торжества и последующим его празднованием, я так замоталась, и, оправдываясь, что у меня еще море времени, забила на организацию военно-спортивного лагеря для демиургов. Нет, по моей просьбе, Владыка Драконов Лабуды обещал подобрать для этих целей мир, пару раз даже пытался мне рассказать, что он там надыбал, но мне было некогда, и я переложила эту задачу на его плечи, заявив, что целиком и полностью полагаюсь на него.

От самобичевания, только усугубляющего мое недомогание, меня отвлек ехидный голосок Пра:

— А это, наверное, теперь будет твой любимый родственник?

И она рывком сдернула с меня одеяло.

Рядом со мной, свернувшись калачиком, спал и мерзко шлепал мокрыми губами какой-то тощенький латинос с цыплячьим пушком на груди.

Я в ужасе отшатнулась и шепотом просипела:

— Пра, родненькая, это вообще кто, и что онО делает в моей постели?

Она дьявольски расхохоталась:

— Насколько я знаю, это троюродный внучатый племянник твоего нового дедушки.

Мне стало по-настоящему плохо и я, заикаясь, спросила:

— У меня, что, с ним вчера случился инцест?

— У тебя *вырезано цензурой* вчера сначала случилась водка с пивом, а потом ты уломала Эдика перенести вас в Эмираты, потому что тебе *вырезано цензурой* захотелось восточной экзотики, и ты требовала устроить тебе тысячу и одну ночь, — полоснула как бритвой Пра.

— С этим?! — я в ужасе уставилась на суповой набор, который, не просыпаясь, тянул ко мне свои ручки-прутики.

— А вчера ты его называла слапутянчиком, — съехидничала, видимо решившая меня добить, подруга.

— Значит, все же было шампанское, тебя всегда после этой дрожжевухи на муси-пуси хер откусим тянет, — презрительно скривилась моя тяга к высоким мускулистым мачо.

Видимо, у меня было такое выражения лица, что сердце Пра дрогнуло, и она сжалилась:

— Нет, тебе с другим захотелось поиграть в Шахерезаду, но вы его где-то по дороге потеряли.

После этих слов мне резко похорошело. А то от мысли, что я так опозорилась перед новым дедулей, которого бабульчик ласково зовет Хулито, меня бросало в холодный пот. Я поудобней пристроила свою голову и, задумчиво глядя в потолок, философски заметила:

— Могло быть и хуже, потянуло бы меня вчера в Лас-Вегас и, как знать, может, и была бы сейчас супругой этого чахлика…

Я хотела и дальше развить свою мысль, но меня прервал громовой раскат, раздавшийся, как гром небесный, с правой стороны от меня:

— Ортандиэльд!!! — Как это понимать?!!