Коммандос

На поляне у опушки, где журчал впадающий в озеро ручей, я начал разбивать лагерь. Место старое, присмотренное и опробованное. Пленный сидел у дерева в тени, а я, закончив с лошадьми, пока пассажирки купались и стирались, готовил обед в котелке. Нет, котелок большой был, двадцатилитровый, просто налил литров десять воды и поставил вскипать, скоро здесь будут парни из лагеря, тоже нужно будет их покормить. Вот так пока котелок висел над бездымным костром, я нагишом, в одних трусах, обиходил обеих своих лошадей, трофейного полицейского коня и пустил их пастись на луг, стреножив. Воды они попили, еще когда я их мыл щеткой, так что лошади были довольны и лениво пощипывали травку на лугу.

Когда пассажирки вернулись и Анна Михайловна взяла готовку в свои руки — гречку и две банки тушенки я уже приготовил, то уже я направился на озеро ополоснуться. С разбегу нырнув, я понял, почему отсюда доносился такой визг: вода была ледяной благодаря подводным ключам.

Парни из лагеря появились, когда обед уже был готов, а я закончил допрашивать пленного. Заметив мелькание среди деревьев человеческих фигур, подтянул лежавший рядом карабин, но это оказались свои. Середа, Орлов, Егоров, Березов и три летчика. Миски уже были подготовлены, так что мы сели вокруг «стола» из расстеленной скатерти — спасибо полицаям за трофей — и приступили к процедуре насыщения.

Обедали молча, я хмуро смотрел в сторону и ел с отсутствующим видом, так что меня не беспокоили, но когда принесли чай с сахаром, немного оживился. Середа, заметив это, отозвал меня в сторону и задал вопрос:

— Как дела, командир? Егоров доложил, ты довольствие доставил? — с немалым удовольствием отхлебнул он чая из кружки.

— Да, полная повозка, удивляюсь, как досюда доехали. По мелочи, но почти всю нужду перекрывает. Сейчас выгружать будем и опись составлять. Посуду тоже. Женщина с ребенком — это Анна Михайловна Соломина, теперь штатный повар отряда. Дочку Ирой зовут.

— А этот, что у дерева сидит и юшку под носом остановить пытается, кто?

— Подсыл. Из отряда по борьбе с партизанами. Это у него второй выход, первый удачный был, небольшую группу партизан под Ровно накрыли и полностью уничтожили. Меня наблюдатели заметили у леса и послали его следом, тот сперва позади шел, отчего я его не заметил, а потом попытался обогнать, ну и вошел в зону контроля. Там уж я его обработал. Так что повозка, лошади и телега паленые, срисовали их наблюдатели.

— Нами заинтересовались? — насторожился Середа, погладив лежавший рядом ППШ. Он сразу забрал его себе, обменяв на немецкий автомат, и с любовью заботился об этом оружии.

— Нет, штатная проверка на удачу. Шевченко-то без раненых ушел, вот и ищут, кому он их передал. Все соседние хутора и деревни осмотрели, этот лес остался. Не немцы работают, полицаи, на них все свалили.

— Найдут?

— Ну да, скажешь тоже, тут корпус заблудится, не то что эти… Ладно, поели, и будет. Сейчас займемся приемом вещевого довольствия, потом вы перенесете все на базу.

— Вы останетесь тут?

— У меня еще дела остались. Думаю, ближайшие несколько дней мы не встретимся. У вас задание такое же — готовить базу к зиме, помогать раненым. Я там холстины привез вместо бинтов и немного медикаментов из комендатуры. Там медпункт был, все выгреб, у меня в вещмешке находятся, потом передам.

— Вы в комендатуре были? — приподнял брови Середа.

— В Луцке, когда освобождал Соломину и других узников из-за застенков. Ну, и прибарахлился заодно. Кстати, в городе стояла рота СС, карательный отряд, можете забыть о них. Использовал их же взрывчатку из арсенала и длинный бикфордов шнур, рванула как по часам, в самый сладкий сон, так что тех, кто не погиб сразу, завалило крышей.

— Это сколько же немцев полегло? — потрясенно спросил Середа.

— Полтора десятка в комендатуре. Это если полицаев считать. И полторы сотни, не меньше, в казармах, там порядка двухсот килограммов рвануло — все, что я у них нашел, — прикинув, пояснил я.

Выплеснув из кружки муть от чая, я передал посуду подбежавшей Ире и, встав, направился к повозке, где нас уже дожидался Орлов. Один из летчиков стерег пленного, остальные заканчивали с обедом.

— Держи, — достав из повозки три новеньких чистых журнала, протянул я Орлову. — Трофей из комендатуры, записывать все будешь… Тэкс-с, начнем с медикаментов, их немного, управимся быстро.

С медикаментами мы действительно управились быстро, но потом пришлось писать на этикетках, что там за лекарства, а это даже дольше вышло. Немецкого никто не знал, это чтобы медсестра не ошиблась. Потом пошло вещевое довольствие. Описание, как я купил печки у немцев, вызвало ожидаемый хохот и шквал вопросов. Еще больше их поразило, что большая часть вещей мной была приобретена на обычном рынке. Когда мы, наконец, закончили и все вещи на опушке были сложены в пять куч, отдельно стояли печки, я указал на повозку и телегу и сказал Середе:

— Разбирайте, доски на нары и столы пойдут. Лошадей на мясо. Но заколете, уже когда морозы будут, тогда же и закоптите. Всем все ясно?