Комментарии к Обществу спектакля

Никогда прежде цензура не была так совершенна. Никогда прежде, ни в каких странах не было стольких людей, которые бы искренне считали себя свободными гражданами, но при этом менее всего могли ожидать, что их мнение будет услышано, даже если дело касается их собственной жизни. Никогда прежде им так бесстыдно не врали. Заранее предполагается, что зритель ничего не знает и ничего не заслуживает. Тот, кто уже занял позицию наблюдателя, никогда не станет действовать: таково основное правило для зрителя. Люди часто ссылаются на Соединённые Штаты как на исключение, потому что там однажды Никсон попал впросак, введя совсем уж неудобоваримые запреты, имевшие, впрочем, определённую историческую подоплёку.[2] Однако, это ещё ничего не значит, ведь совсем недавно Рейган ввел те же самые запреты и остался безнаказанным. Всё больше и больше вещей становятся недозволенными; запретить можно всё. Поэтому и сплетни ныне ушли в прошлое. Потер Дуэ, старый итальянский государственный деятель, одновременно член официального и параллельного правительства (P2), наиболее проникновенно подвёл итог для той эпохи, в которую вступил весь мир вслед за США и Италией: "Это когда-то были сплетни, а сейчас их нет".

Карл Маркс в "Восемнадцатое Брюмера Луи Бонапарта" описал невиданное доселе вмешательство государства в дела второй Французской Империи, осчастливленной полумиллионной армией бюрократов: "[Всё] стало предметом для активной государственной опеки, будь то мосты, школы, коммунальная собственность сельской общины, железные дороги, национальное процветание или Национальный Французский университет". В то время уже был поставлен щекотливый вопрос о финансировании партий, и Маркс отметил по этому поводу: "Партии грызутся между собой ради того, чтобы наиболее полно свести свою идеологию к государственной доктрине; сделать, это — значит сорвать главный куш". Конечно, это всё может казаться пустым звуком, чем-то ничтожным и безнадёжно устаревшим, однако в это же самое время в государственные спекуляции вовлекаются всё новые и новые города и автотрассы, туннели под проливами и ядерная энергетика, нефтяные вышки и компьютеры, администрации банков и культурные центры, преобразование "аудиовизуального ландшафта" и тайный экспорт оружия, махинации с недвижимостью и производство медикаментов, сельское хозяйство и госпитали, военные кредиты и тайные фонды непрерывно разрастающихся департаментов, связанных с многочисленными службами охраны общественного правопорядка. К сожалению, Маркс остаётся как никогда актуальным, когда в своей книге описывает это правительство, которое "вместо того чтобы ночью решать, а днём действовать — принимает решения днём, а действует под покровом темноты".

IX

Такая идеальная демократия конструирует для собственных нужд непримиримого врага: терроризм. Она желает, чтобы о ней судили по её врагам, а не по достижениям. История терроризма написана самим государством и поэтому крайне познавательна. Зрители, конечно же, не должны знать всю правду о терроризме, однако обязаны обладать некоторыми познаниями, чтобы их легко можно было убедить в том, что, по сравнению с терроризмом, всё остальное является более приемлемым или, в любом случае, более рациональным и демократичным.

Впервые репрессивный аппарат достиг совершенства в итальянском пилотном проекте под названием pentiti: тогда общество наводнили стукачи. Впервые это явление возникло в XVII веке, после Фронды, в то время таких людей называли "профессиональными свидетелями". Судебная система спектакля наводнила итальянские тюрьмы тысячами людей, обвинённых в развязывании гражданской войны, которая так и не произошла, в массовом вооружённом мятеже, которого на самом деле не было, в заговоре, столь же призрачном как сновидение.