Комментарий к роману Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба»

Легкими экипажами, управляемыми обыкновенно самим «джентльменом», были разного рода двуколки Мистер Нэмби приехал арестовывать мистера Пиквика (гл. 36, XL) в двуколке, которая, естественно, была похожа на все двуколки, но в то же время не являлась ни одним из пяти наиболее распространенных, тут же перечисляемых Диккенсом типов. Гиг(gig) — нечто вроде ящика, помещавшегося над осью как правило, без рессор («на палках») им чаще пользовались для езды по проселочным дорогам, чем в городе; мистер Уордль велит заложить гиг, когда бросается в Магльтон в погоню за Джинглем (гл. 8, IX); «торговые агенты» разъезжают в чем-то вроде гига (гл. XIV); в 1833 или в 1834 г. Диккенс отправляясь в репортерскую поездку пишет одному из друзей: «Не смейтесь. Я еду (один) в гиге, — и, цитируя красноречивые увещания, которыми хэмстедские собственники подобных экипажей увлекают воскресных любителей езды, добавляет: — “Джентльмен правит сам”. Я еду в Эссекс и Саффолк». Стенхоп(stanhope, по имени лорда Стенхопа) — легкая рессорная двуколка (позже появились и четырехколесные стенхопы) на очень высоких колесах, обычно с двумя сиденьями. Догкарт(dog-cart — «собачья тележка») — охотничья двуколка с двумя сиденьями спиною к спине и ящиком под ними для охотничьей собаки. Простая купеческая, или фермерская, двуколка (taxed-cart) — также рессорная, но упрощенной формы; не облагалась налогом, а если и облагалась, то очень небольшим. Двуколка для прогулок(chaise-cart) — нередко запрягалась парой небольших лошадок («пони»).

ЧАСТЬ 61 Напитки

При обсуждении первоначального плана «Пиквика» Диккенс признался издателям в том, что касательно спорта считает себя достаточно осведомленным только во «всех способах передвижения» (ч. 12). Судя по выполненному плану, Диккенс мог бы настаивать на не меньшей осведомленности еще в одном виде спорта: в потреблении горячительных напитков. Одну из внешних особенностей романов Диккенса, давно подмеченную, Честертон формулирует в следующем удачном сравнении: невероятное количество напитков, которое поглощается на каждой странице романов Диккенса, можно сравнить только с таким же количеством уколов шпагой на одной странице романа Дюма. Но Честертон неправ, когда уверяет, что Диккенс воспевал прелесть попойки, создавая восторженные гимны в ее честь, хотя сам пил сравнительно мало; Честертон придумал даже объяснение: столько страсти вложено Диккенсом в прославление кубка, что не хватает сил коснуться его губами... Гимн вину создает сам Честертон. Диккенс скорее обнаруживает к попойке, можно сказать, моральную индифферентность. Вследствие этого у Диккенса попойка — симпатична у симпатичных персонажей, отвратительна — у отвратительных, весела — у веселых, мрачна — у угрюмых. Она в его глазах — ингредиент человеческого характера, одно из качеств человека, его прирожденное свойство, как «прирожденна» пиву, по выражению Боба Сойера (гл. 34, XXXVIII), оловянная кружка. Едва ли также есть какая-либо корреляция между прославлением кубка и применением его. Проще признать, что, как не следует из количества шпажных баталий у Дюма заключать о его фехтовальных способностях, так не следует связывать у Диккенса то, что он считает характерным для окружающего быта, с его собственными пристрастиями. Теккерей в характеристике Георга IV приводит длинную серию примеров, иллюстрирующих этот быт: попойки, карты, дебоши. Теккерей писал и читал с кафедры своих «Георгов» в 1855 г.; он полагал, что изображенный им уклад в течение последних двадцати лет пережил революцию, но Теккерей не учитывал того, что в низах английского общества, в среде мещанства, долго держались привычки и вкусы Георга и его ближайшего окружения. Впрочем, эту оговорку приходится делать, чтобы объяснить попойки, процветающие у Диккенса в целом, — применительно же к «Пиквику» она не нужна, так как его быт относится ко времени до указанной Теккереем мнимой революции.

В «Пиквике» упоминаются нижеследующие распространенные в Англии напитки: