Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Но он был весьма начитан и каждому советовал прочесть, что о последнем предмете написал Виктор Гюго, рассказывая о том, как ответила англичанам старая наполеоновская гвардия в битве при Ватерлоо.

Виктор Гюго. «Отверженные», ч. 1, гл. 14. Последнее каре:

И тогда английский генерал Кольвиль – по словам одних, а по словам других – Метленд, задержав смертоносный меч, уже занесенный над этими людьми, в волнении крикнул: «Сдавайтесь, храбрецы!». Камброн ответил: «Merde!».

И тут же, гл. 15. Камброн:

Из уважения к французскому читателю это слово, быть может, самое прекрасное, которое когда-либо было произнесено французом, не следует повторять.

Битва при Ватерлоо и дерьмо еще раз связываются Гашеком воедино в ч. 2, гл. 1, с. 263.

Мой чудесный друг и блогер i_shmael к сказанному выше добавил свои замечательные два сантима:

«ответ “Merde” означает “нет”, как в современном “oui ou merde?” или там у Брассенса в Tonton Nestor – “elle а dit “merde” h'elas”».

С. 30

— в каком «Сараеве»? — спросил Паливец. — В нусельском трактире, что ли? Там драки каждый день. Известное дело – Нусле!

В оригинале в vin'arne – в рюмочной, погребке; вообще, к особенностям перевода следует отнести то, что довольно часто любое место, где выпивают и закусывают – это трактир, безотносительно к тому, как оно определяется у Гашека. Еще один пример – собственно пивная «У чаши» (hospoda «U kalicha»).

Названия питейных и прочих веселых заведений, как и имена героев, чаще всего в романе подлинные, различных реально существовавших ресторанчиков и забегаловок. Многие, если не большинство, и поныне можно найти по тем же самым адресам. Тем удивительнее случаи, когда легкая идентификация не удается. В частности, это относится к погребку «Сараево» в Нуслях. Во всяком случае, ни один городской справочник тех лет такого злачного места не знает. Ярда Шерак предположил, что речь могла идти о замечательном уголке с девочками и дракой, который находился напротив Нусельской пивоварни, но был снесен лет сорок тому назад при реконструкции перекрестка улиц Отакара и Белеградская (Otakarova а Belehradsk'a). Почему нет? И география верная, и сербо-хорватский элемент на месте.

А какое-то Сараево, политика или там покойный эрцгерцог – нас это не касается. Не про нас это писано. Это Панкрацем пахнет.

Панкрац (Pankr'ac) – в ту пору самая новая и современная тюрьма Праги. Построена в 1885–1889 гг. Названа так по имени тогдашнего пригорода, в наши времена давно уже ставшего частью Праги и даже его современным деловым центром. Тюрьма же существует до сих пор, но главным образом используется как КПЗ. Официальное название – Vazebn'i veznice Praha Pankr'ac.

Бретшнейдер умолк и разочарованно оглядел пустой трактир.

А когда-то здесь висел портрет государя императора, — помолчав, опять заговорил он. — Как раз на том месте, где теперь зеркало.

Вы справедливо изволили заметить, — ответил пан Паливец, — висел когда-то. Да только гадили на него мухи, так я убрал его на чердак.

Любопытно, что на шестом этаже дома На Бойишти, 12, не чердак, а мансарда.

Да только гадили на него мухи – еще один сюжет многократного использования. Впервые у Гашека в киевском рассказе «Повесть о портрете императора Франца-Иосифа» (Pov'idka о obrazu c'isare Frantiska Josefa I – Cechoslovan, 1916). C той только разницей, что в рассказе подрывной деятельностью занимались не мухи, а черный кот и присоединившиеся к нему куры.

В отдельном рассказе того же периода «Школа тайной полиции» (Skola pro st'atn'i policii – Cechoslovan, 1917) Обыгрывается вся провокационная схема, но завершающаяся арестом не двух полузнакомых людей, а детективом Брауном, главным героем, всех, одного за другим, членов собственного семейства.