Комментарии к жизни. Книга третья

«Я не считаю, что хочу довольства. Но я действительно хочу освободиться от этого бесконечного страдания из-за недовольства».

А разве эти два желания отличаются? Большинство людей недовольны, но они обычно приручают его, находя что-нибудь такое, что дает им удовлетворение, а затем функционируют механически и перестают развиваться или же становятся ожесточенными, циничными и так далее. Является ли это тем, к чему вы стремитесь?

«Я не хочу стать циничной или просто перестать развиваться, это было бы слишком глупо. Я всего лишь хочу найти способ смягчить боль этой неуверенности».

Боль существует только тогда, когда вы сопротивляетесь неуверенности, когда вы хотите освободиться от нее.

«Вы имеете в виду, что мне надо остаться в таком состоянии?»

Пожалуйста, послу вы находитесь. Ваш ум противостоит ему. Недовольство — это пламя, которое нужно сохранять ярко горящим, а не тушить каким-нибудь интересом или деятельностью, к которой стремятся в результате реакции на боль из-за него. Недовольство болезненно, только когда ему сопротивляются. Человек, который просто удовлетворен, без того, чтобы понять полное значение недовольства, спит. Он не чувствителен к целому движению жизни. Удовлетворение — наркотик, и его сравнительно легко найти. Но, чтобы понимать полное значение недовольства, нужно прекратить поиск.

«Трудно не хотеть быть в чем-то уверенным».

Кроме механической уверенности, есть ли вообще какая-либо уверенность, какое-либо психологическое постоянство? Или имеется только непостоянство? Всякие взаимоотношения непостоянны. Все мысли с их символами, идеалами, проекциями непостоянны. Собственность потеряют, и даже сама жизнь заканчивается смертью, неизвестным, хотя человек строит тысячу хитрых структур верований, чтобы преодолеть ее. Мы отделяем жизнь от смерти, и, таким образом, оба остаются неизвестными. Довольство и недовольство подобно двум сторонам одной монеты. Чтобы быть свободным от боли недовольства, ум должен прекратить искать довольство.

«И что тогда нет никакого полного удовлетворения?»

Самоудовлетворение — это напрасное стремление, ведь так? В самом полном удовлетворении себя присутствует страх и разочарование. То, которое получено, становится прахом, но мы снова боремся, чтобы получить, и снова мы пойманы в ловушку горя. Если однажды мы осознаем этот целостный процесс, то самоудовлетворение в любом направлении, на любом уровне не будет иметь никакого значения вообще.

«Из этого следует, что бороться против недовольства означает тушить пламя жизни, — заключила она. — Я думаю, что понимаю значение того, что выговорите».

Внешнее изменение и внутренний распад

Поезд на юг был очень переполнен, но втискивалось еще большее количество людей с их котомками и чемоданами. Все они были одеты по-разному. Некоторые носили тяжелые пальто, в то время как на других почти ничего не было, даже при том, что было довольно холодно. Были длинные пальто и тесные шерстяные шали, небрежно завязанные тюрбаны, и тюрбаны, которые были аккуратно завязаны, и все было различных цветов. Когда каждый более или менее примостился, можно было слышать крики торговцев на платформе станции. Они продавали почти все: газировку, сигареты, журналы, арахис, чай и кофе, конфеты и выпечку, игрушки, коврики и, что достаточно странно, даже флейту, сделанную из полированного бамбука. Его продавец играл на такой же, и она издавала приятные звуки. Это была возбужденная и шумная толпа. Пришло много людей, чтобы проводить мужчину, который, должно быть, был довольно важным человеком, потому что на нем висело множество гирлянд. Они имели приятный аромат среди резкой копоти двигателя и других неприятных запахов, связанных с железнодорожными станциями.

Двое или трое людей помогали старухе войти в купе, так как она была довольно тучная и настаивала на том, чтобы занесли ее тяжелую связку. Младенец кричал, визжа что было силы, а мать пыталась прижимать его к груди. Зазвонил звонок, загудел свисток, и поезд начал двигаться, чтобы уже не останавливаться в течение нескольких часов.