Комментарии к жизни. Книга вторая

Мы никогда не бываем одни, мы окружены людьми и нашими собственными мыслями. Даже, когда люди отдалены, мы видим вещи сквозь призму наших мыслей. Не бывает такого момента или он очень редок, когда мысли нет. Мы не знаем, что означает быть с самим собой, быть свободным от всяких ассоциаций, от всякого продолжения, слова и образа. Мы одиноки, но мы не знаем, что значит быть наедине с собой. Боль одиночества заполняет наши сердца, и ум прикрывает ее страхом. Одиночество, та глубокая изоляция, является черной тенью нашей жизни. Мы делаем все, что можем, чтобы убежать от него, мы пускаемся в любые варианты бегства от этого, которые знаем, но оно преследует нас, и мы без него не бываем. Изоляция — это способ нашей жизни, мы редко соединяемся в целое с другим, поскольку внутри нас мы надломлены, терзаемы и не излечены. Внутри нас мы не являемся целым, полным, а соединение с другим возможно только тогда, когда существует объединение внутри себя. Мы боимся одиночества, так как оно приоткрывает дверь к нашей недостаточности, скудности нашего собственного бытия, но именно уединение излечивает углубляющуюся рану одиночества. Пройтись в одиночестве, без препятствий в виде мыслей, в виде следов наших желаний означает выйти за пределы досягаемости ума. Именно ум изолирует, отделяет и разрывает общность. Ум нельзя сделать целостным, он не может сам себя сделать полноценным, поскольку это самое усилие есть процесс изоляции, это часть одиночества, которое ничто не может скрыть. Ум — это результат многих процессов, и то, что собрано воедино, никогда не сможет быть одиноким. Уединение — это не результат мысли. Только когда мысль молчит, происходит плавное перемещение уединенного к уединенному.

Дом был довольно-таки далеко от дороги, и в саду было изобилие цветов. Это было прохладное утро, и небо было ярко-голубым. Утреннее солнце было приятным, и в затененном, затонувшем в глубине саду шум движения, крики торговцев и топот лошадей по дороге — все это казалось очень отдаленным. В сад забрела коза, шевеля своим коротким хвостом, она стала жевать цветы, пока садовник не пришел и не прогнал ее.

Она говорила, что чувствовала себя очень тревожно, но ей не хотелось быть тревожной, она хотела избежать болезненного состояния неуверенности. Почему она так опасалась того, что ей тревожно? Что вы подразумеваете под тем, что вам тревожно? И почему вы этого опасаетесь?

«Я хочу быть спокойной, остаться наедине с собой. Даже с вами я чувствую себя тревожено. Хотя видела вас только два или три раза, страх быть потревоженной вами очень сильно овладевает мной. Я хочу выяснить, почему во мне есть этот страх быть внутри себя неуверенной. Я хочу быть спокойной и в мире с самой собой, но меня всегда тревожит то или иное. До настоящего момента мне удавалось жить более или менее в мире с собой, но один друг привел меня на одну из ваших бесед, и теперь я странно расстроена. Я думала, что вы укрепите меня в моем спокойствии, но вместо этого вы почти его разрушили. Я не хотела приходить сюда, потому что знала, что буду выглядеть как дура, но тем не менее, я здесь».

Почему вы так настойчивы в том, что должны находиться в покое? Почему вы делаете из этого проблему? Само требование быть в покое — это конфликт, не так ли? Если позволите спросить, что является тем, что вы хотите? Если вы хотите быть в уединении, безмятежной и спокойной, то зачем позволять себе быть потревоженной? Вполне осуществимо закрыть все двери и окна собственного бытия, изолировать себя и жить в уединении. Именно этого хотят большинство людей. Некоторые преднамеренно культивируют изоляцию, а другие из-за их желаний и действий, как скрытых, так и явных, вызывают такое отлучение себя. Искренние становятся убежденными в правоте своих идеалов и достоинств, которые являются всего лишь защитой; и те, кто беспечен, дрейфуют к изоляции через экономическое давление и социальные влияния. Большинство из нас стремится построить стены вокруг себя, чтобы быть неуязвимым, но, к сожалению, всегда существует щель, через которую вползает жизнь.

«Вообще мне удалось отразить большинство тревог, но в течение прошлой недели или двух из-за вас мне было тревожно более, чем когда-либо. Пожалуйста, скажите мне, почему мне тревожно. Какова причина этого?»

Почему вы хотите знать причину? Понятно, что, узнав ее, вы надеетесь уничтожить следствие. На самом деле вы не хотите узнать, почему вам тревожно, не так ли? Вы только хотите избежать тревоги.

«Я только лишь хочу остаться наедине с собой, в безмятежности и в покое, но почему я постоянно тревожусь?»