Коммод

Находившийся рядом Переннис попытался успокоить императора. Напомнил, что мавританцы – хорошие солдаты, ребята буйные, к тому же дерзость их оправдана дикостью. Не лучше ли приманить их наградой? Пока они советовались, желание у мавританцев угасло, так что их уже вполне можно нарядить в шелка.

– Ладно, – кивнул император и добавил, обращаясь к неграм: – Вам будет роздана награда.

Те нестройно гаркнули:

– Аве, цезарь.

* * *

Как только Клиобелу внесли в парадный зал и поставили носилки на расположенный перед триклинием специально устроенный помост, император поднялся и возвестил тост за вновь вступившего в их союз Бебия Корнелия Лонга Младшего, доблестного легата III Августова легиона.

– Прошедшей ночью тебе, Бебий, выпала великая честь приобщиться к геркулесовым прелестям Клиобелы, – объявил император под общий хохот присутствующих. – Теперь ты тоже являешься полноправным членом нашего кружка. Наша коллегия, нареченная именем Венеры священной, Виндобонской, – союз вечный, драгоценный. Теперь все мы, члены кружка Клиобелы, – братья. Да будет с нами милость богов!

Дидий Юлиан, свалившийся от смеха с ложа и угодивший ногой в выставленное на столе блюдо с жареной дичью, воскликнул, что тоже желает вступить в кружок Клиобелы, и потребовал, чтобы его тут же допустили к испытанию. Император заинтересовался, указал рукой в сторону рабыни и кивнул:

– Попробуй, дядя.

Дидий пригладил растрепавшиеся космы, обтер губы и, на ходу стягивая с себя тогу с алой консульской полосой, направился в сторону помоста. Клиобела бесстрашно взирала на него. Когда же сенатор приблизился и попытался влезть на носилки, она легонько толкнула его в лоб, и Дидий отлетел к овальному столу.

– Прочь, срамник! – возмущенно добавила Клиобела. – Мало того что бесстыдно раздели, так еще ласки им подавай. И не подходи, негодник! – закричала она, решив пресечь по пытку Дидия Юлиана.

Проконсул растерянно обернулся в сторону цезаря, а тот, давясь от смеха, продолжал тыкать в него пальцем и все повторял жест, каким Клиобела отпихнула римского сенатора. Отдышавшись, Коммод объяснил гостю:

– Служение нашей Венере, дядюшка, – это не просто попытка влезть на нашу общую святыню, не просто скотское намерение овладеть ее кружком, а деяние героическое, требующее от претендента полного напряжения всех духовных и, прежде всего, физических сил. И не смотри на меня, как побежденные даки глядели на моего прапрапрадедушку Траяна. В служении Венере Виндобонской я тебе не помощник. Здесь каждый сам за себя. Придется тебе ублажить наш талисман. Клиобела, не стесняйся, дери с него втридорога, дядюшка страсть как богат. Он тебе и домик в Виндобоне снимет. Я разрешаю.

– Мне бы укрыться чем-нибудь, – вздохнула Клиобела. – Холодно голой сидеть. Да и на кухне дел невпроворот. Я пойду.

Она неожиданно слезла и не спеша направилась к выходу из зала.

Наступила тишина. Лицо цезаря медленно налилось краской.

– Стой! – тихо окликнул он кухарку. – Ты куда?

– На кухню, – тихо, но твердо ответила Клиобела.

Она опустила голову.

– Вернись или я прикажу наказать тебя, – зловеще пообещал цезарь.

– Что же это такое! – возмутилась Клиобела. – Что, я одна Венера на всю Виндобону? Что же, кроме меня, во дворце нет Венер?.. Все Клиобела да Клиобела. Меня уже озноб пробрал, совсем как гусыня стала.

В этот момент подал голос Саотер:

– Луций, она права. Действительно, Клиобелу гости осмотрели, но кроме ее кружка у нас есть и другие, не менее достойные создания. Например, Кокцея.

– А-а? Что? – отозвался император. Он вздыбил брови, с туповатым удивлением оглядел присутствующих, затем вдруг расхохотался, громко, заливисто. – Ты прав, милашка! Следующим после Кокцеи на носилки сядешь ты. Почему наши кубки пусты? Почему рабы двигаются словно вареные? Они желают, чтобы их сварили? Это мы устроим. Быстрее, негодники! – закричал он.

Рабы-виночерпии, слуги за столом, приставленные к гостям рабы, забегали. Руки у них дрожали. Девочка, вчера прислуживающая Бебию, теперь была приставлена к Песценнию Нигеру. Время от времени она жалко посматривала в сторону Бебия, и тот не мог понять, чего она хотела от него.

Тем временем Дидий Юлиан допытывался у легата, кто такая эта Кокцея, если ее прелести сравнимы с геркулесовыми достоинствами Клиобелы? Рабыня или наложница? Так ли она хороша, что способна сменить ее на носилках? В чем здесь изюминка?

– Изюминка в том, что она полноправная римская гражданка, и в данный момент является супругой принцепса, – ответил Бебий и, оторвав от черешенки хвостик, нарочито смакуя, отправил ягодку в рот.

– Бебий преувеличивает, – поспешно возразил цезарь. – Я имел намерение взять ее в жены, однако ее строптивость и невоспитанность мало соответствуют качествам, которыми должна обладать супруга принцепса.

– Прости, Луций, – возразил Лонг, – но я слышал, что был совершен брачный обряд.

– Это слишком сильно сказано, – ответил цезарь. – Скорее половина обряда.

На широком лице Песценния Нигера очертилось недоумение.