Коммунальная на Социалистической

– Да что же мы на улице стоим. Пойдёмте в квартиру. Там обсудим, что делать, – решила Елизавета Марковна и, открывая дверь, добавила. – А как вас зовут? Мы так и не представились друг другу. Я Елизавета Марковна Вольская.

Незваные гости пробурчали в ответ что-то невнятное. Вольская остановилась на лестничной площадке и вопросительно посмотрела на них.

– Андрей Петрович Шурик, можно просто Андрей, – пришлось повторить молодому человеку. – А это тёща моя, Наталья Степанна… Иванова.

– Очень приятно, – констатировала Вольская и открыла дверь в квартиру.

В ноздри ударил умопомрачительный сладкий запах свежеиспечённых булочек. Поэтесса прикрыла глаза, и перед ней из воздуха возникло золотистое, припудренное белым, украшенное кремовым кондитерское изделие округлой формы. Она открыла глаза. Видение исчезло, но запах остался.

– Одну минуточку, – сказала она топтавшимся в прихожей Шурикам-Ивановым и прошла в кухню.

Видимо, это был день сюрпризов не только для Пичужкиных. У плиты вместо ожидаемого Льва Эдуардовича, до сих пор единолично владевшего секретом влияния на обонятельные рецепторы ближних, или хотя бы Нинели Виленовны стоял Ростислав Петрович. На нём были цветастый фартук с большим карманом в виде божьей коровки и такая же цветастая косынка. Явление Митина-старшего у плиты уже само по себе вызывало удивление. Вдвойне поразительно было, во-первых, то, что это явление наблюдалось в середине рабочего дня и, во-вторых, то, что готовил Ростислав не какую-нибудь подвластную любому индивиду яичницу, а восхитительные аппетитные булочки с кремом и сахарной пудрой. Воображение поэтессу не обмануло, и она не удержалась от восклицания, в котором прозвучала смесь иронии и уважения:

– Ростислав Петрович! Вы ли это?!

– Я, Елизавета Марковна! – гордо произнёс сосед. – Вот, знаете ли, решил блеснуть. Специально отпросился в местную командировку, чтобы пораньше домой попасть. Пятница.

– Ну и ну… – не нашлась с ответом Вольская.

– Действительно. Пятница. Тринадцатое, – раздался из коридора голос Нинели, которая сегодня работала в первую смену и дома находилась на законных основаниях. – Слушайте его больше, Елизавета Марковна. Блеснуть он решил. Это он долги отдаёт, – пояснила Митина со смехом. – Кстати, кто-нибудь знает, куда подевался наш спичечный коробок. Ростик, ты газ чьими спичками зажигал?

– Как это, долги отдаёт? – удивилась соседка. – Спички ваши я не видела, а свои забыла, кажется, на полочке у плиты. Наверное, Ростислав Петрович их использовал.

– А так отдаёт… Ой, забыла! Елизавета Марковна, а кто это там под вашей дверью скучает?

– Ой! Забыла! – в свою очередь вскрикнула Елизавета и заспешила к себе, бросив на ходу, – Потом обязательно расскажете! А спички найдутся…

Андрей и Наталья Степановна не то, чтобы скучали, но вид имели не очень весёлый.

– Простите, ради бога! Проходите, пожалуйста, присаживайтесь, – проговорила запыхавшаяся Вольская. – Так, что же мы будем делать?.. Не спать же вам, в самом деле, на вокзале… Можете, конечно, переночевать у меня. Но, увы, могу предложить только матрац на полу…

– Мы согласные, – как-то слишком быстро ответила Наталья. Это царапнуло слух хозяйки, однако, предложение высказано, согласие получено – делать нечего.

– Мы, ежели чего, поесть там, так мы сами. Вы не волнуйтеся.

– Да. Мы в столовой поели. Нам бы только чаю вечером, – поддержал тёщу Андрей.

– Чаю так чаю, – согласилась Елизавета Марковна, почти жалея, что поддалась благородному порыву и предложила кров неизвестно кому. – Вещи можете вот здесь, у шкафа, поставить. Тогда места хватит.

– Спасибочки, – Наталья с зятем, кажется, старались не смотреть на хозяйку. – Мы таперче ещё до мага'зина сходим, а к вечеру' придём.

– Хорошо, хорошо. Когда вернётесь, то позвоните два раза. Я открою.

Приезжие удостоили её кивком головы с порога.

Вольская несколько секунд, молча, смотрела на закрывшуюся дверь. Положительно с этими людьми было что-то не так. Ничего не придумав, она вернулась в кухню, где подходило к концу приготовление нежнейших булочек. Одновременно с ней, только с другого конца квартиры, а точнее через дверь чёрного хода, в кухню, весело перебрасываясь короткими, только им понятными фразами, ввалилась детская троица и тоже жадно вдохнула неземной аромат свежей выпечки.

– Папа! – хором воскликнули близнецы при виде отца в экстравагантном наряде в цветочек с божьими коровками. – Ты, и правда, на это пошёл?!

– Правда, – вздохнул Митин.

– Ух ты! Здоровски! Хорошо-то как! – дети, похоже, были отчасти в курсе происходящего.

Елизавета Марковна, уже освоившаяся с новым обликом соседа, вежливо попросила удовлетворить её любопытство.

– Ростислав Петрович, скажите на милость, что спровоцировало ваши подвиги?

Вместо потупившего глаза мужа рассказ, посмеиваясь, повела Нинель Виленовна.

* * *