Коммунальный гарем (СИ)

Маргарита, которую все называли исключительно Марго, была полной противоположностью Оле. Тридцатипятилетняя женщина, худая, высокая, чернявая, была пессимисткой. Чаще молчала. Грустила. С ней всегда случались какие-то неприятности. «Невезенье — мое второе имя» — горько шутила Марго. Сколько не пытались соседки по квартире ее переубедить, у них ничего не получалось.

Людмила, блондиночка лет двадцати, поджарая и крепенькая, была веселой и культурной любила. Не пропускала ни одного нового фильма в кинотеатре. На кухне почти всегда была с книгой. Разбиралась в литературе и искусстве, за что ее уважали. Люда всегда очень правильно и грамотно говорила. Правда, она стеснялась очков, и надевала их в редких случаях, хотя зрение у нее для юного возраста было слабое.

И, наконец, Света: по-женски гибкая, светло-русая, лет тридцати. Ее глаза всегда были с поволокой. Томные взгляды она бросала и во время хозяйственных дел, и во время обычного разговора. Витька чувствовал, как ее распирали неудовлетворенные женские желания. А может, это играли гормоны, требующие повышенного внимания со стороны мужского пола.

Все женщины, кроме Людочки, работали. Та заканчивала местный химтехникум. Наташа и Марго работали на том же химкомбинате, что и Виктор, в одном цехе, лакокрасочном. Оля была продавцом в магазине женской одежды на другом конце города, а Света работала медсестрой в детской поликлинике.

Ни одна из женщин в данный момент замужем не была. Юная Людмила — никогда, Оля и Марго были разведены, Наташа — разводилась дважды, а влюбчивая Светлана даже трижды.

Глава 8. Виктор Михайлов

Стоит немного остановиться и рассказать о Викторе.

Он родился тридцатого декабря тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года в городе Саратове.

Мать растила его одна. Кто Витькин отец, она не рассказывала, но туманно намекала на гуляющую в венах сына цыганскую кровь. Откуда она там взялась, трудно было представить.

Тем не менее, факт остается фактом: Витьку постоянно тянуло на приключения.

Витина мама не была образцом женщины для подражания, о такой не напишешь всю правду в школьном сочинении на тему «Почему я люблю свою маму». Витька в таком случае ограничивался фразой: Моя мама очень красивая, что нисколько не противоречило действительности. Однако свою красоту она не посвящала какому-то одному счастливцу. Нет, она считала, что красота должна принадлежать всем.

Сыном она интересовалась постольку-поскольку, вспоминала при выходе из запоя и из загула. Работала Витькина мама то дворничхой, то уборщицей, поэтому даже подделка под джинсы Витьке была не по домашнему бюджету.

С раннего детства Витька научился многому.

Во-первых, красиво врать. Правдоподобно. Приукрашивать. Недоговаривать. Говорить то, что от тебя хотят услышать.

Во-вторых, полагаться только на себя. Если мамы нет дома третий день, край готовить что-то самому, из подручных продуктов.

В-третьих, добиваться всего собственным трудом и знаниями. Сердобольных бабушек и дедушек, которые могли бы подарить три рубля на день рождения, или пустить переночевать во время маминой попойки у Вити не было. Так что первый замок на дверь в свою комнату он поставил в десять лет, а в тринадцать распугал готовых подраться ухажеров самодельным пугачом, сделанным из выплавленного свинца.

Несмотря на такое нетипичное для детей детство, Витька не озлобился. Наоборот, он был очень любознательным, веселым, человеколюбивым и отзывчивым.

Он рано узнал, что дяди и тети не только целуются, но и раздеваются догола (впрочем, не всегда), и смешно балуются друг с другом. От этого баловства появляются малыши.

Ко времени окончания школы и поступления в Московский химико-технологический Витька умел неплохо готовить, спокойно штопать дырки на одежде, пользоваться швейной машинкой, утюгом, стиралкой, мыть полы и заниматься прочим домашним хозяйством.

Учился он хорошо, ум имел живой, брал не зубрежкой, а действительным вниканием в науку.

Кроме того, у него очень хорошо был подвешен язык. Поступив в институт и получив право на вселение в общежитие, Витька уболтал комендантшу (которая потом все пять лет называла его не иначе, как сыночек) на редкую одноместную комнату, предназначенную в обычное время для семейных студентов.

Так что заниматься учебой ему не мешали беспокойные соседи, которых всегда хватает.

Учился Виктор хорошо: привычка со школы в первую очередь делать домашние задания, а потом уже все остальное, сыграла положительную роль.

Однако не стоит думать, что парень был угрюмым замкнутым отличником, сидящим в своей норе, о существовании которого едва кто в общаге знает.

Наоборот: вокруг него постоянно крутились друзья, и вились девушки.

Во-первых, у Витьки всегда можно было списать, он никогда никому не отказывал.

А во-вторых, если собственная комната занята, можно было попроситься к Виктору «пообщаться с одной чиксой». Виктор с понимающей улыбкой давал страждущему студенту ключ, назначал время, в которое надо было уложиться, и уходил. Видимо, кроме цыганской, кровь его частично состояла и из маминой плазмы.