Коммунист

Слух о пленнице ходил по кабаку, волнуя публику. Вот подсел к Медведеву Гриша Хруст. Поздравил с успешным завершением дела и попросил разрешения посмотреть на девицу.

Медведев кивнул. Хруста отвели к кабинету и позволили заглянуть в приоткрытую дверь. Хруст заглянул. Молчал полминуты, потом повернулся к Медведеву:

— Отдай ее мне.

Медведев, еще минуту назад не знавший, как избавиться от Дианы, увидев, что она кому-то нужна, вдруг зажадничал:

— Плати тысячу и забирай.

Хруст покачал головой.

— На тысячу я таких пятьдесят куплю и еще останется на извозчике прокатиться.

Хруст отошел. Медведев задумался. Надо было отдать Диану Хрусту даром. Теперь уже нельзя отступить — цена названа.

Выпивка более не радовала. Медведев сел за карты. Поднял глаза — а напротив сидит Хруст и смотрит внимательно. Полчаса не прошло — спустил Медведев все, что имел.

— Ставь пленницу свою, — повелительно сказал Хруст. Медведев взял карандаш, оторвал от стены кусок обоев и нарисовал на обрывке обоев женский силуэт и бросил на стол:

— Играем.

Сдали карты. И что ты будешь делать? Медведев выигрывает. И опять. И еще раз. И еще. Отыграл все. Хруста оставил ни с чем.

Взял Медведев обрывок обоев с рисунком и поцеловал.

— Я теперь с тобой до конца дней своих не расстанусь, — сказал пьяно, — ты мне удачу приносишь.

Вывели Диану из кабинета, сели в извозчика. Сказали адрес. Едет извозчик, да каким-то незнакомым путем.

— Куда завез, черт!

Извозчик обернулся, а это не извозчик, а Гриша Хруст. Блеснуло тускло лезвие, захрипел Медведев, сполз вниз, в темноту. Прощай, Аггей Медведев… Гриша подал Диане руку.

— Пройдемся пешочком, барышня, тут недалеко.

23

Поняв свою промашку, атаман Шестопалов в ярости выхватил у одного из бойцов винтовку и, не глядя, выстрелил в сторону города.

Борисов, стоявший у крайней избы и наблюдавший за боем, вдруг зашатался, уронил шапку. Пуля Шестопалова попала ему прямо в грудь.

Шестопалов, растратив впустую боеприпасы, скомандовал отход от города. Окуневцы радовались, бросали в небо шапки и пели песни. А Забеля держал на руках истекающего кровью Борисова и растерянно оглядывался:

— Помогите, братцы. Братцы, как же так…

Кровь капала в пыль и смешивалась с нею, становясь бурой…

24

Головня отлежалась в крестьянской избе и встала на третий день.

— Заживает, как на собаке. Видать, сам дьявол ее вылечил, — бормотали крестьяне.

Головня забрала последнюю лошадь в деревне и поскакала в Москву.

Прошла без доклада в начальственный кабинет. Нога на ногу — села без приглашения, закурила без разрешения.

— Дайте мне три тысячи человек и я уничтожу банду Шестопалова.

Вместо трех тысяч дали пятьдесят. И приказ — уничтожить банду Шестопалова, а самого его взять живым или мертвым. Как посмеялись.

Через два дня новый отряд Головни вошел в деревню и первым делом схватил крестьянина, который выхаживал Головню и дал ей лошадь.

— Говори, сволочь, куда пошел Шестопалов!

От этой власти точно пощады не жди.

25

Следователь Морозов подал тете Лене стакан воды. Она от воды отказалась. Хотя новость, которую она услышала от следователя, была сокрушительная. Ее любимый племянник Сеня, оказывается, известный в некоторых кругах вор по кличке Сеня Жук. И если он будет найден, немедленно отправится в тюрьму. Но найден он будет вряд ли. Скорее всего, спит вечным сном с камнем на шее где-нибудь на дне Москва-реки.

…От следователя тетя Лена прямиком отправилась в свое советское учреждение и положила заявление на стол начальнику. Сказала, что уезжает на лечение по состоянию здоровья. Начальник не поверил, однако заявление подписал.

Тетя Лена заехала домой, собрала в котомку самые необходимые вещи. В числе прочего, достала из сейфа завернутый в тряпочку револьвер. И вышла из дома. Она отправлялась на поиски своего племянника. И, забегая вперед, скажем, что с этой минуты она навсегда исчезает из нашей истории.

26

Хруст ухаживал за Дианой. Взять ее силой ему было неинтересно. В ход шли цветы, рестораны, подарки. Рано или поздно дрогнет ее сердце, не устоит. Но пока держится.

— Тут скорее не гордость, а обида, — делился Хруст своими соображениями с кем-то из приятелей, — а обида проходит со временем.

Надейся, Гриша!

27

В банде Шестопалова царило уныние. Боеприпасы растратили, а город не взяли. Атаманом были недовольны. Шестопалов держал ухо востро. Если в отряде завелось недовольство — нужно это недовольство на кого-то направить, чтобы не копилось зря.

Шестопалов шел по лагерю, выбирая жертву. Взгляд его упал на Фокина, который, окончательно потеряв осторожность, строчил в блокнот. Шестопалов незаметно подошел к Фокину и выхватил блокнот из его рук. Глянул по диагонали:

— Да ты, братец, шпион! Взять его.

Схватили Фокина, повели.

28

…Борисов пришел в себя в медчасти. За ним ухаживала медсестра Катя. Тут же вьется Забеля. Пять дней Борисов провалялся в бреду, теперь пошел на поправку.

Пулю из легкого достали, Забеля проковырял в ней гвоздиком дырочку и продел нитку. Подает Борисову:

— Повесьте на шею, товарищ Борисов, будет хороший талисман на удачу.

Борисов отказывается. Забеля надулся, мол, хотел как лучше.