Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 1)

В общем итоге, при несомненном снижении покупательной способности нашего червонца** за два года (с 1 января 1924 по 1 января 1926 г. достигающего от 7,5 до 13,3%) ни в коем случае нельзя говорить о превращении нашей валюты в падающую: типичным признаком последней является то, что деньги в этом случае теряют некоторые из своих функций - функцию средства сбережения, платежного средства и мерила ценностей, превращаясь в средство обращения в самом узком смысле этого слова. Ничего подобного с нашим червонцем не происходит, ибо и самый размер снижения его покупательной силы слишком мал, и повышение цен имеет не всеобщий характер (главным образом, повысились цены на с.-х. продукты), а самое повышение идет не непрерывно, а волнообразно.

* С 1 января 1923 г. по 1 января 1924 г. индекс Госплана возрос на 1,7%, розничный бюджетный на 8,5%, а индекс КИ на целых 14%.

** Кстати же, здесь надо отметить, что падение покупательной способности денег отнюдь еще не тождественно с инфляцией. Так, например, покупательная способность царского золотого рубля с 1895 по 1914 г. упала на 37,5% (см. таблицу No 1 в книжке Кохна "Русские индексы цен", с. 158) и тем не менее никому не приходило в голову утверждать, что это была инфляция. Воспоминания о периоде падающей валюты, когда инфляционные изменения цен заслоняли собой все остальные изменения, настолько сильны, что слова "дефляция" и "инфляция" доводятся у нас подчас до абсурда. Мне недавно еще пришлось слышать выражение "инфляция в области промышленных цен". Так нетрудно дойти до "текстильной инфляции", "сахарной инфляции" и т. п., т. е. всякое изменение цен рассматривать как колебание валюты. Нужно помнить, что при твердой валюте и индексы отражают прежде всего конъюнктуру и лишь резкий и систематический рост их может считаться одним из признаков падения валюты.

Именно поэтому результаты понижения покупательной способности рубля сказываются наиболее болезненно не на нашем внутреннем рынке, а на рынке внешнем: курс червонца на иностранную валюту имеет тенденцию к понижению, преодолеваемую пока так называемой валютной интервенцией. Дело осложняется здесь еще и тем, что покупательная способность золота на мировом рынке повышается и несомненно будет в ближайшее время повышаться и дальше. Мировой золотой рынок далеко еще не пришел после войны в сколько-нибудь нормальное состояние: мировая покупательная способность золота составляет и сейчас не выше 65% довоенной. Что этот уровень совершенно ненормален и отнюдь не является результатом изменения соотношения ценности золота и остальных товаров, видно хотя бы из того, что в течение послевоенного периода производство золота во всем мире является нерентабельным. Мы находимся только в начале того периода, когда огромные массы золота, вытолкнутые из обращения благодаря переходу большинства стран на бумажную валюту и переполнившие мировой золотой рынок, вновь, по мере возвращения к твердым валютам, начинают рассасываться, в результате чего "товарная цена" золота начинает приближаться к его ценности. Как нам придется реагировать в будущем на это явление, влекущее за собой обогащение тех стран, в которых сосредоточены сейчас мировые золотые резервы, -- вопрос, который в пределах данной статьи не подлежит обсуждению. Ясно одно: в то время, как покупательная способность червонца внутри страны понизилась, покупательная способность золота повышается,* покупательная сила нашего рубля расходится с его золотым паритетом.

Поскольку мы, тем не менее, этот золотой паритет поддерживаем, получается третье, характерное для данного года явление: для большой группы наших экспортных товаров экспорт становится невыгодным. В самом деле, покупая у нас эти товары по цене, скажем, вдвое выше довоенной, продавая их за границей всего на 60%** выше заграничной довоенной цены и затем разменивая полученную иностранную валюту по нынешнему (т. е. довоенному) паритету, наши экспортеры терпят явные убытки. Отсюда то "отсутствие воли к экспорту", которое неоднократно отмечалось и в нашей печати, и при обсуждении вопросов экспорта в различных хозяйственных органах. Благодаря этому, наши экспортные планы, которые не учитывали, да и не могли учитывать этого обстоятельства, проявляют в этом году стихийную тенденцию

* К этому надо добавить еще одно явление, действующее в том же направлении. Кризис в соседней нам Германии, где общее кризисное понижение цен отражается на нас, как повышение покупательной способности германской марки.

** Цифры эти только примерные и служат только для иллюстрации. К сожалению, мы до сих пор не имеем индексов движения цен на экспортные и импортные товары, которые дали бы нам возможность более точно ориентироваться в этом вопросе.