Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923-1927. Том 1

Сейчас не может быть никакого сомнения, что крупнейший толчок к дальнейшему развитию так называемый кулацкий уклон получил со времени XII и особенно XIII съездов. Борьба против троцкизма шла главным образом по линии обвинений в недооценке крестьянства. В чем был гвоздь обвинений? В том, что оппозиция ставит во главу угла промышленность и ее развитие, требует ускоренного темпа этого развития, то есть соответственного перераспределения ее средств, требует внесения планового начала в промышленность и прочее. Эта позиция объявлялась ревизией ленинизма, и главными условиями последнего провозглашались: смычка, союз рабочих и крестьян и прочее. У старшего поколения, не забывшего опыта истекших десятилетий, эти упрощенные формулировки ложились, по крайней мере, на накопленный опыт борьбы с народничеством за классовую политику пролетариата. Что же касается широких кругов молодежи, лишенной классового закала, то перед ней дискуссия последних годов, за вычетом всех наслоений и искажений, представала в таком виде: с одной стороны, признание "диктатуры промышленности" и непрерывного развития международной революции, а с другой стороны, смычка с крестьянством, союз с середняком, кооперация, как другой путь развития, и прочее. В сущности, молодое поколение, лишенное закала классовой борьбы, сформировалось на этой полемике. Можно с полной уверенностью утверждать, что этим самым создана была самая широкая и плодоносная почва для развития крестьянского уклона. Что вся общественная жизнь страны, при затяжке мировой революции и при отставании промышленности, создают для этого уклона благоприятные материальные предпосылки - в этом не может быть ни малейшего сомнения. Таким образом, под знаком борьбы с оппозицией шло формирование, особенно в младших поколениях партии, в комсомоле, элементов советского народничества, которые ждали своего теоретического оформления. Школа Бухарина это оформление, хотя бы и очень робкое и половинчатое, дала.

(Совершенно не случайно, что ленинградская организация оказалась наиболее восприимчивой к голосам предупреждения, как не случайно лидеры оппозиции в борьбе за самосохранение оказались вынуждены приспособляться к классовой восприимчивости ленинградского пролетариата. В результате получается совершенно чудовищный по внешности, Но вполне закономерный в то же время парадокс: ленинградская организация, дошедшая в борьбе с оппозицией до геркулесовых столбов, громившая недооценку крестьянства, крикливее всех выдвигавшая лозунг "лицом к деревне", первой отшатнулась от последствий наметившегося партийного переворота, идейным источником которого была борьба с так называемым троцкизмом,

По поводу непрестанных криков о недооценке крестьянства, требования повернуться "лицом к деревне", выдвигания идеи о замкнутом национальном хозяйстве и замкнутом построении социализма, оппозиция еще в 1923-24 годах говорила об опасностях того, что такая идейная

установка в партии может подготовить и облегчить медленное сползание на мужицкий термидор. И мы слышим теперь, как ленинградцы называют по имени ту же самую опасность, в идейной подготовке которой принимали руководящее участие их вожди.)

Что ленинградские методы партийного и хозяйственного руководства; агитаторская крикливость, местническая заносчивость и прочее скопили в партии чрезвычайное недовольство ленинградской верхушкой; что к этому недовольству присоединяется острое возмущение ленинградским режимом со стороны многих и многих сотен работников, в разное время вышвырнутых из Ленинграда и рассеянных по всей стране, - эти факты совершенно неоспоримы, и значение их нельзя недооценивать. В этом смысле обновление ленинградской верхушки и усвоение ленинградской организации менее комиссарского тона в отношении ко всей партии является бесспорно фактами положительного значения.

Но было бы слепотой упускать из виду тот факт, что под враждебностью к специфическим чертам и замашкам ленинградской верхушки на XIV съезде вскрылись настроения враждебности к идейной диктатуре города над деревенской страной. У центров слишком большой бюджет, у них промышленность, у них печать, у них самая сильная организация, у них идейное превосходство, они слишком малым поступаются в пользу деревни, оглушая ее голыми лозунгами, таковы те тенденции, крайне ослабленным отголоском которых явились многие выступления на съезде. Сегодня очередь Ленинграда, завтра может наступить очередь Москвы. Выступление Москвы и Ленинграда друг против друга облегчает эту возможность. Провинция ухватилась за оппозицию Ленинграда Москве, чтобы подготовить удар по городу вообще. Разумеется, мы имеем здесь только первые предзнаменования процесса, который может в своем развитии стать роковым для роли пролетариата. (Примером чисто личной беспринципности и в то же время величайшим курьезом является тот факт, что в качестве одного из лидеров ленинградской оппозиции выступает сегодня Сокольников, который являлся и является теоретиком экономического разоружения пролетариата перед деревней.)