Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 3)

Более всего меня поразило слово "буза". Это слово употребил на последнем Пленуме Косиор по поводу наших речей о разгроме китайских рабочих и о нашей капитуляции перед английским меньшевизмом. Кто в этих вопросах прав: мы или Сталин? Или есть какая-то третья позиция? Разве можно говорить о "бузе", не ответив по-ленински на этот коренной вопрос?! "Буза" - это значит склока по ничтожному поводу или совсем без повода. Что же, разгром китайских рабочих нашим "союзником" Чан Кайши, которого мы питали, одевали, обували, рекламировали, приказывая китайским коммунистам подчиняться ему, что же это, мелочь, пустяк, мимо которого можно пройти? А то, что мы пред лицом всего мира заявили о нашем единодушии с насквозь проституированными английскими меньшевиками в самый разгар их подлой работы по отношению к английскому пролетариату, Китаю и к нам? Что же это: шуточка, мелочь? И наша критика - это "буза"?!

Можно было еще сомневаться, в какой мере симптоматичны и тревожны такие факты, как избирательная инструкция, как "обогащайтесь" и пр. Но может ли быть, в свете последних событий, хоть малейшее сомнение насчет того, что Сталин и Бухарин изменяют большевизму в самой его сердцевине -- в пролетарском революционном интернационализме. Ведь в вопросе об отношении к китайской "национальной" буржуазии вся история большевизма, начиная с 1904 года, когда впервые встал по-настоящему этот вопрос, идет насмарку.

Н. К., Вы ни слова не говорите о том, верна ли позиция Сталина или наша - в вопросе, от которого зависит весь ход китайской революции и весь курс Коминтерна. Вы только повторяете брошенное Косиором слово "буза".

Вы говорите, что самокритика -- одно, а критика со стороны -- другое. Но ведь Вы же член ЦКК, почему же Вы не обеспечите членам партии возможности самокритики? Ведь мы же просили Политбюро и Президиум ЦКК собрать закрытое заседание Пленума без стенограмм, чтобы обсудить положение по существу. Конечно, мы собирались там драться до последней возможности за основные принципы большевизма в основных вопросах мировой революции. Но ведь нам в этом отказали. Почему же не выходит "самокритики"? Еще совсем недавно мы вместе с Вами говорили, что самокритики не выходит потому, что у нас нездоровый режим, грубый и нелояльный. Что же, режим стал лучше за последнее полугодие? Или вопросы, требующие самокритики сегодня, слишком мелки и ничтожны? "Буза"?

Мы, революционное крыло партии, терпим поражения. Да, бесспорно. Но мы терпим поражения того же типа, какие большевизм терпел в

1907-1912 годах. Поражение немецкой революции 1923 г., поражение в Болгарии, в Эстонии, поражение генеральной стачки в Англии, поражение китайской революции в апреле - чрезвычайно ослабили международный коммунизм. Процесс этот имеет двойное выражение: с одной стороны, чрезвычайно уменьшилось за эти годы число членов коммунистических партий и число получаемых ими голосов, а с другой стороны, внутри коммунистических партий чрезвычайно усилилось оппортунистическое крыло. Разве мы выключены из этого мирового процесса? Тягчайшие поражения мировой революции и медленность нашего роста бьют, разумеется, и по нашему пролетариату. Этого не понимают бюрократические тупицы, которые думают, что пролетариат настраивается по шпаргалкам агитпропа, а не по мировым социальным и политическим процессам. Понижение международно-революционных настроений нашего пролетариата есть факт, который усиливается партийным режимом и ложной воспитательной работой (социализм в одной стране и пр.). Мудрено ли, что в этих условиях левому, революционному, ленинскому крылу партии приходится плыть против течения? Нас громят тем более ожесточенно, чем более наш прогноз подтверждается фактами. Это совершенно закономерно и неизбежно для подлинно марксистского крыла в период временного, но глубокого снижения революционной кривой. Но мы, и только мы, сохраняем идейную преемственность революционного большевизма, учимся и учим - без Ленина - применять ленинский метод анализа того, что совершается и предвидения того, что готовится. Разве мы не предупреждали партию о неизбежном разгроме безоружного пролетариата вооруженным нами Чан Кайши? Разве мы не предсказывали почти год тому назад позорной берлинской капитуляции перед теми принципами, борьбе с которыми была посвящена почти вся жизнь Владимира Ильича? И разве неправильны наши указания на то, что ложный курс внутренней политики может обнаружиться в грозных для нас формах в случае войны? И разве не обязаны мы со стократной энергией кричать об этом сейчас, пока еще не поздно? И разве это "буза"? Неужели это "буза"?