Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923-1927. Том 4

А предлагали мы вещи довольно конкретные: 1) Усилить темп индустриализации за счет ограничения доходов неслыханно наживающейся у нас паразитической буржуазии; 2) Увеличить размер пособия по безработице индустриальным безработным и установить повышение по сравнению с общим размером пособия тем безработным, которые уволены по случаю сокращения рабочих. 3) Отменить постановление СНК, которое дает возможность под разными предлогами снимать безработных с пособия и учета на бирже. Почему эти мероприятия поведут к росту безработицы, это одному Слепкову известно. А вернее всего, что и ему неизвестно.

Что же касается неосуществимости нашей программы, то здесь Слепков прав только в одном: при той линии, которую проводит ЦК, при его боязни буржуазии, боязни накопления в государственном хозяйстве, боязни "монопольного загнивания промышленности" (а ведь эта монополия государственной промышленности есть одно из главнейших завоеваний Октябрьской революции), эта программа, конечно, неосуществима. Но ведь дело-то и идет о том, чтобы бросить эту линию сползания с классовых пролетарских позиций. А бросить ее тем более необходимо, что она уже непосредственно начинает бить по пролетариату.

Даже Слепкову прекрасно известно, что положение рабочих становится все более тяжелым. А между тем, именно в вопросах рабочей политики ЦК беспомощен более, чем когда бы то ни было.

В этом беспощадный приговор его политике.

Именно поэтому наша постановка вопроса о рабочей политике и вызывает наибольшее озлобление у защитников официальной линии. Казалось бы совершенно бесспорным, что при "диктатуре пролетариата" совершенно недопустимо отодвигание на второй план вопроса об улучшении положения рабочих, пренебрежительное отношение к так наз. "цеховым интересам" рабочего класса. А между тем, это бесспорное положение вызывает яростные нападки со стороны другого нашего критика тов. Н. Мандельштама. В этой ярости он доходит до смешного: "рабочая аристократия в Англии, - пишет он, - развращенная своей буржуазией, не хочет рисковать своей "культурной обстановкой" - это ведь тоже цеховой интерес, нельзя и его отодвигать на второй план и звать английских рабочих к революции".

Из всего этого вздора можно понять только одно: тов. Н. Мандельштам считает необходимым держать наших рабочих впроголодь, дабы не "развращать их культурной обстановкой". Вот подлинный образец бюрократа, который думает, что можно построить социализм без улучшения положения рабочих, без их участия, за них. Тов. Мандельштам полагает, по-видимому, что можно создать энтузиазм рабочих и поднять их активность "проработкой" оппозиции на ячейках или докладами на рабочих собраниях на ту тему, что улучшить положение рабочих никак невозможно. Как ярко такая постановка вопроса дополняет тов. Сталина, который увеличение безработных на 330 тысяч рабочих объявляет незначительной жертвой в пользу рабочего класса в целом.

Остается сказать несколько слов о партии. Слепков заявляет, что "партия выросла настолько, что разногласия великолепно понимает и за оппозицией не идет и идти не собирается". Очевидно, именно по случаю этого роста, партии разрешается слушать только Слепкова и ему подобных. Очевидно, именно потому, что партия "не собирается идти за оппозицией", ей не дают возможности знать то, что говорит оппозиция, именно по "зрелости" членов партии, их таскают в контрольные комиссии за одно чтение оппозиционных документов. Произведя явное и открытое насилие над партией, еще смеют ее уверять, что она одобряет это насилие, что члены добровольно отказываются от тех прав, которые им принадлежат и всегда принадлежали по всем большевистским

традициям. Что это, как ни дикое издевательство над партией?!

ЦК старается изобразить себя проводником ленинской политики в руководстве партией. Это ложь. Ленин требовал, чтобы все члены партии имели возможность проверить разногласия с документами в руках. Теперешний ЦК отдает монополию на это ознакомление бывшему кадету Слепкову, бывшему меньшевику Мандельштаму и им подобным; Ленин в случаях разногласий всегда апеллировал к партии, к партийному рабочему. ЦК больше всего боится вмешательства в спор рядового партийца. Ленин в резолюциях X съезда признавал дискуссию основным методом партийной работы, -- для Слепковых она "дискуссионный базар". Ленин умел руководить партией, -- теперешние "руководители" умеют только ликвидировать ее.

Против этих ликвидаторов партии, против тех, кто ведет пролетарское государство по пути оползания с пролетарской классовой линии, против тех, при чьем руководстве бывшие меньшевики, вроде Мартынова, и бывшие члены петлюровского правительства, вроде Рафеса, все более начинают определять политику коммунистической партии, против тех, кого открыто приветствует сменовеховец Устрялов, - против них направлен наш документ. Нас нисколько не удивляет то озлобление, тот поток лжи и клеветы, которым они его встречают.