Коммунистическая республика Камчатка

К примеру они сговорятся, и выберут Председателем Совнаркома Зюскинда или Либермана. Нет, я про них плохого не скажу, они оборотистые ребята. Вот только авторитета среди наркомов у них не будет. Станут такие зубры как Зильберман, Болотников или Жердев им подчиняться? И начнется у нас в Совнаркоме разлад. Лебедь, рак и щука, по дедушке Крылову.

Хотим мы этого или нет, но у нас в Республике только один человек пользуется непререкаемым авторитетом. Что в старом мире на Марти, что здесь в Республике. Все держится на твоих плечах, Николай Иосифович, извини за прямоту.

— Ну, уж ты не преувеличивай мои личные заслуги. Я вполне согласен с марксистской трактовкой роли личности в истории. Личность только тогда чего-то добивается, когда она выражает интересы широких масс, — возразил Предсовнаркома. — Мы все здесь присутствующие, да и все наркомы, и все руководители вместе этот воз тянем. И рядовые граждане от нас не отстают. Каждый в меру своих сил.

— Так-то, оно так, но я вот уверен, если бы не ты был командиром Марти, хрена бы мы здесь сумели такого наворотить! От последнего матроса до профсоюзников и конвойников все в тебя верят и за тобой пойдут. Хочешь не хочешь, а ты безвариантный лидер для всех камчатцев.

В чем опасность такой ситуации? По конституции Председателя Совнаркома назначает Верховный Совет. А Предсовнаркома уже заправляет всеми делами в Республике. Такой порядок достался нам от сталинской Конституции. В СССР он был оправдан тем, что фактически вся власть была у ЦК ВКП(б), хотя в Конституции это совсем не прописано. ЦК командовал Веховным Советом, поскольку все члены совета были членами партии, и обязаны были подчиняться решениям ЦК. А Верховный Совет назначал Совнарком.

У нас Политбюро такой руководящей роли по Конституции лишена, спасибо покойному Круминьшу. Поэтому, и полновластие Верховного Совета тоже не логично и даже опасно. Верховный Совет вроде бы главный, но делами непосредственно рулит Совнарком. Он же и ответственность несет, если что не так.

Если мы большинство в Совете потеряем, тебя, Николай Иосифович, Предсовнаркома могут и не назначить, а Республика вполне может в таком случае и под откос пойти. Кругом враги! По лезвию ножа над пропастью идем, фактически!

— Мысль твоя понятна, что конкретно предлагаешь? — осведомился Жердев.

— А есть старинный принцип разделения властей, как это сделано в буржуазных республиках. Законодательная, исполнительная и судебная власть должны быть независимы друг от друга.

Конкретно, предлагаю Предсовнаркома избирать прямым всенародным голосованием. И Председателя Верховного Суда тоже. Наркомов утверждать в Верховном Совете по представлению избранного Предсовнаркома. Членов Верховного суда — по представление его Председателя. И выборы проводить раз в три года, а не в два. Тем самым повысится устойчивость всей системы власти. Если одна часть власти начнет куролесить, другие части ее поправят!

— Ну, это полная переделка всей конституции! Хотя, смысл в этом есть, я думаю, — выразил свою точку зрения генштабист Веденев.

После заинтересованной дискуссии, Мещерский подвел итог:

— Ты Леонид Ниуитич, будь добр, подготовь, письменную записку, мы ее в Совнаркоме рассмотрим, дадим замечания. Потом поручим Верховному Суду подготовить проект поправок в конституцию. Рассмотрим поправки, утвердим на Верховном Совете, а потом примем их всенародным голосованием. Да будет так.

На такой патетической ноте совершенно неожиданно закончился новогодний пикник комсостава Марти.

На заседании бюро фракции Дарав член Верховного Совета Скрипко в очередной раз делился с единомышленниками впечатлениями от работы Совета.

— Все большевики смотрят в рот председателю Вострикову. Возражать или убеждать их в чем либо бесполезно. Все равно проголосуют так, как скажет Востриков. А он все решения принимает так, как ему велит их главарь Мещерский, хотя Мещерский вовсе не член Совета.

Вот в последний раз обсуждали кандидатуры на должности администраторов Западной и Восточной Кубы, предложенные Совнаркомом, а точнее сказать, Мещерским. Я пытался продвинуть наших товарищей. Бесполезно! Говорят — у них мало административного опыта.

А вот социалиста Рябинкина, которого предложил Зюскинд, утвердили! Хотя, он всего лишь начальник участка на заводе. Сказали — надо выдвигать молодые кадры! Научатся в деле. А наши, значит, не научатся!

И так по любому вопросу. Мне вообще туда можно не ходить, меня они принципиально не воспринимают. Зюскинда иногда еще слушают, и даже раза три его предложения приняли. А мои — ни разу! По любому вопросу мне приходится голосовать против.

— Так что же нам делать? — вопросил верный соратник Скрипко Мамыкин. — Если они с мнением фракции считаться не хотят!

— У нас сочувствующих полноправных — максимум 60 человек, а их больше трехсот! — пригорюнился рабочий четвертого разряда Скобелкин. — Большинство в Совете нам никогда не взять.