Коммунисты

В Таммерфорс пришло сообщение о том, что в России обнародован избирательный закон. Поскольку продолжался подъем революционной борьбы, было решено провести активный бойкот выборов в Государственную думу. Резолюция конференции гласила: «Восстание должно быть немедленно подготовлено, организовано повсюду, ибо только его победа даст возможность созвать действительное народное представительство, т. е. свободно избранное учредительное собрание на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования».

Об обстановке, царившей на Таммерфорсской конференции, Надежда Константиновна писала: «Как жаль, что не сохранились протоколы этой конференции! С каким подъемом она прошла! Это был самый разгар революции, каждый товарищ был охвачен величайшим энтузиазмом, все готовы к бою. В перерывах учились стрелять. Раз вечером мы были на финском массовом собрании, происходившем при свете факелов, и торжественность этого собрания соответствовала целиком настроению делегатов. Вряд ли кто из бывших на этой конференции делегатов забыл о ней. Там были Лозовский, Баранский, Ярославский, многие другие. Мне запомнились эти товарищи потому, что уж больно интересны были их «доклады с мест».

Декабрьское вооруженное восстание было подавлено. Революция с боями отступала. Самодержавие торопилось перейти в наступление. Оно посылало карательные экспедиции. Прошли массовые аресты, расстрелы. Партия опять уходила в подполье. В марте 1906 года Владимир Ильич ездил в Москву, он беседовал с партийцами, убеждал, что о панике и унынии не может быть речи. Мы победим непременно.

Узнав, что Владимир Ильич вернулся, Крупская поспешила к нему на квартиру. На углу улицы, где он жил, стоял, прислонившись к газетной тумбе, пожилой человек. По тому, как он зорко оглядел ее, Надежда Константиновна поняла — шпик. Дальше, недалеко от дома, в подворотне, о чем-то лениво переговаривался с дворником второй. Входя в подъезд, Крупская столкнулась с третьей личностью полицейского типа. Увидев Владимира Ильича, она даже забыла поздороваться и только спросила: «Почему за тобой началась такая слежка?» Он очень удивился. Взглянув сквозь занавески на улицу, он понял — надо немедленно уходить. В чемодане Владимира Ильича Надежда Константиновна увидела синие очки. «Уж не в них ли ты ехал?» Оказалось, так Ленина замаскировали в Москве. Она не смогла сдержать смеха, глядя на мужа в этих очках. «У тебя такой экспроприаторский вид, что и я, будь на месте полиции, устроила бы слежку — как бы ты чего не взорвал».

Из дому вышли чинно, под руку. Однако это не помешало им погонять ищеек: Ульяновы то шли проходными дворами, то садились на извозчика, то опять прогуливались по извилистым переулкам. После нескольких проверок убедились, что избавились от слежки, но во избежание недоразумений ночевать пошли в совершенно «чистый» от подозрений полиции дом — к Ольге Витмер.

И опять началась подпольная жизнь врозь, жизнь, полная опасностей, скитания по чужим квартирам, гостиничным номерам.

Надежда Константиновна имела целый ряд явок, где принимала приезжих, разговаривала с ними, давала указания, кое-кому организовывала свидания с Владимиром Ильичем.

Явки находились в самых разных местах — в приемных зубных врачей, на складе издательства «Вперед», в столовой Политехнического института. Однажды, когда Крупская и ее постоянная помощница В. Р. Менжинская находились на складе «Вперед», прибежал кто-то из служащих. «Полиция, обыск!» Надежда Константиновна не растерялась. «Пойдемте в магазин! Скорее!» (магазин примыкал к складу). Они смешались с покупателями и принялись спокойно перелистывать лежавшие на прилавке книжные новинки. Пристав угрюмо оглядел покупателей и, не найдя, к чему и к кому придраться, гаркнул: «Освободить магазин!» Крупская и ее помощница поспешили выполнить приказ.

В другой раз ей дали ошибочный адрес зубного врача Лаврентьевой. Ошибка была «незначительной» — дом № 33 вместо 32. Подойдя к двери квартиры, Надежда Константиновна удивилась — ни визитной карточки, ни таблички врача. Позвонила. Удивилась еще больше — дверь открыл какой-то денщик. Отступать было поздно, и она вошла. «Разве сегодня не приемный день?» — как можно спокойнее спросила она. Денщик, вытянув руки по швам, доложил: «Господина полковника нет дома». Это оказалась квартира усмирителя московского восстания полковника Семеновского полка Римана. Спокойно пояснив денщику, что ей нужен зубной врач, Крупская вместе со своими шифровками, адресами, нелегальщиной пошла в дом 32.

За себя она не боялась, не думала об угрожавшей ей опасности, но день и ночь ее грызла тревога за мужа, на поиски которого ринулась чуть ли не вся сыскная полиция.