Коммунисты – 21

Я вам одну историю расскажу. Когда преподавал матанализ в университете, приехал один инспектор, ну и, мягко говоря, стал прижимать. Говорит: «завалю вашу группу!», и дал контрольную повышенной трудности. Стали проверять – все решили! Он обалдел. Я сам удивился. Но когда он спросил, в чем секрет, я объяснил. Группа была очень сильная, каждый четвертый решал задачи повышенной сложности. Рядом сидели просто толковые ребята – им подсказали путь решения, и они справились тоже. Сзади сидели студенты с хорошим зрением, они списали… А вот у нас в правительстве и списать не у кого! Я с некоторыми там разговаривал, так им и сказал: у вас списать не у кого! Был на коллегии в Министерстве обороны, так меня ужас охватил: министр обороны не может сформулировать 5 предложений, ставя задачи, касающиеся национальной безопасности. Ведь от его заказа зависит работа целых отраслей производства на 10 лет вперед, любая ошибка завтра обойдется в миллиарды и триллионы потерь! А образование? У Медведева сын сдавал ЕГЭ, и наконец вроде бы он осознал то, о чем я ему 5 раз говорил за последние годы. А толку?

– 4 декабря вы предвидели, что на улицу выйдет не 5, а 100 тысяч человек?

– Честно говоря, я очень хотел, чтобы они вышли гораздо раньше. Раньше нас судили, за ноги с участков вытаскивали. А тут пошло наблюдателями множество людей, которые раньше политикой не интересовались; увидели что творится и, возмущенные, вышли на улицы.

К тому все шло, но 4-го я такого еще не ожидал. Мы каждый месяц проводили акции протеста, но… Я бы очень хотел, чтобы все это объединилось в широкое движение. Мы внесли после парламентских выборов в Госдуму девять проектов законов о совершенствовании избирательной системы, и мне казалось, что Путин их поддержит…

–  Не поддержал. Потом прошли выборы 5 марта…

– Под веб-камерами, в которых мало что видно.

–  Президент снова Путин. Между декабрем и мартом многие ожидали, что власть начнет более внимательно относиться к обществу, оппозиции. Прошло 2 месяца со дня инаугурации. Сделала ли власть выводы и какие?

– (Вздыхает.) Это очень правильная и своевременная постановка вопроса. У меня было ощущение, что тот кризис, который разразился в конце 2008 года, и та лихорадка, которая царила в Кремле, когда они в одну ночь 200 млрд. долларов из резерва взяли и бросили 4 банкам (а их в России более 1200), и наконец тот нервный стресс, что поразил страну в ходе страшных лесных пожаров, когда Москва стояла в чаду и дыму, и последующие потрясения – от «Хромой лошади», шахты «Распадская», Саяно-Шушенской ГЭС до Крымска – все это вместе взятое потребует принятия целого ряда принципиальных решений. Мне казалось: соберут «круглый стол», все коллективно обсудят и такие решения примут. Ведь стране нужна левоцентристская политика, такая, которую пришлось проводить после дефолта 1998 года. Тогда, когда все рухнуло, Ельцин, с которым я не разговаривал с расстрела парламента, хотя мы жили в одном подъезде, сам позвонил, и, даже не поздоровавшись, спросил: что будем делать? Я сказал, что в Москве к вечеру появится 400 тысяч безработных, в основном молодые, толковые люди, которые все потеряли и долго терпеть не будут, и нужно правительство, которое пользуется доверием. Мы три часа уговаривали Примакова и Маслюкова, Геращенко, и сформировали первое левоцентристское по духу правительство ответственных перед парламентом профессионалов. Работали каждый день, обсуждали законы вечером, писали ночью и принимали утром… Тот опыт показал, что это – эффективно.

–  Коалиция?

– Да, коалиция, но проводящая левоцентристскую линию. И я думал, что Путин поймет это. Когда его избрали президентом в 2000 году, мы с ним просидели целый день за городом, обсуждали… Я бы подписался под его первым посланием, где он много говорил о социальной политике, поддержке производства, диалоге с обществом, уважении к человеку труда, поддержке талантов, новой демографической политике. А потом – все сползло опять в эту грязную, вороватую ельцинскую колею. Свет клином для власти сошелся на свой кооператив, два-три подъезда своего дома, свои карманы… После последних потрясений мне казалось, что все-таки вспомнят тот опыт. Включаю ночью телевизор – с Селигера показывают выступление Путина. И опять: «большевики предали страну, разрушили империю»! Я ему уже отвечал через газету: ну какие большевики? В 1905 году всех запретили, фракцию в Госдуме в тюрьму посадили! Отставки царя-то требовали как раз либералы!

–  Разве это сейчас так важно?

– Вот именно! А нас опять лбами сталкивают – то в оценке этого, то того, и все это – полная фигня!