Коммунизм и фашизм: братья или враги?

Апрельские тезисы с точки зрения нынешнего левого почвенника С.Кара-Мурзы – это программа «продолжения некапиталистического пути развития в форме социализма». Он утверждает, что апрельские тезисы это «завершение большого пути Ленина», когда он перестает быть «ортодоксальным марксистом и европоцентристом»⁸¹. Написать такое мог только человек, ничего не читавший из написанного Лениным в 1917- 1922 гг. о мировой революции. В самих апрельских тезисах нет ничего, что опровергало бы европоцентристскую картину движения к социализму с опорой на развитые страны. Ленин считал, что развитие России было как раз капиталистическим, и именно поэтому можно ставить посткапиталистические (а не просто некапиталистические) задачи. Ленин, повторим, не стал народником. Но он стремился действовать здесь и сейчас, чтобы с помощью потенциала периферии изменить соотношение сил в ядре системы империализма.

Ленин отходил от марксизма только с точки зрения ортодоксии теоретиков Второго интернационала. Концепция Ленина была охарактеризована газетой «Единство» (редактор Г.Плеханов) как «бредовая»⁸², игнорирующая условия места и времени. Плеханов утверждал: «устранение капиталистического способа производства никак не может стать у нас очередным историческим вопросом. Этому можно радоваться; этим можно огорчаться. Но кто не утопист, тот обязан руководствоваться этим в своей практической деятельности»⁸³. Плеханов был подержан большинством социал-демократических идеологов. Многие из них доживут до того времени, когда большевики сумеют практически извести в своей стране частную собственность и капиталистический рынок. Обстоятельства «места и времени» посмеялись над схемой поступательного изживания капитализма. Впрочем, позднее история посмеялась и над ленинизмом.

Социал-демократическая «Рабочая газета» писала в передовице о стремлении сторонников Ленина осуществить захват власти пролетариатом: «они будут восстанавливать против революции отсталое большинство населения страны, они будут прокладывать этим верную дорогу реакции»⁸⁴. Лидеры социал-демократов и эсеров продолжали оценивать большевизм в рамках одномерной логики революционного процесса. Здесь было место только прогрессивной революционной перспективе (демократия, затем постепенное вызревание социализма), неустойчивому настоящему, которое принадлежит «буржуазии» и выражающему ее интересы либерализму, и реакции (откат к военно-аристократической диктатуре). Устойчивое движение к новому обеспечивалось союзом либерализма и умеренного социализма. Радикальные, утопичные действия большевиков не могли увенчаться успехом в силу их «ненаучности». Они могли лишь привести к реакционному срыву, к усилению позиций консервативных сил. То, что большевизм может создать новую устойчивую антикапиталистическую систему, считалось невозможным.

Зато ленинская стратегия встретила понимание Троцкого и других левых социал-демократов-межрайонцев. То, к чему призывал Ленин, соответствовало идее непрерывной революции.

Дальнейшая радикализация взглядов Ленина привела к выделению в большевизме устойчивой ниши правых большевиков. В условиях 1917 г. правое крыло большевиков (Л.Каменев, Г.Зиновьев, Н.Рыков и др.) отстаивало концепцию большевизма 1905 г. – создание широкого фронта социалистов, рабоче-крестьянский союз. Хотя правое крыло сохранило влияние, на VII конференции большевиков победила линия Ленина. «Перерастание» революции в новую, социал-этатистскую фазу, получило в лице большевизма свой локомотив.

В 1917 г. перед страной встала дилемма – сохранение либерально-социалистической коалиции до Учредительного собрания или создание однородного (без кадетов) правительства «демократии» из всех советских партий, ответственного перед Съездом советов или его органами.

Первый путь был связан, прежде всего, с именем Керенского. Он привел к параличу социальных преобразований, так как либералы и левые социалисты в принципе не могли прийти к согласию по этому вопросу.

Второй путь с теми или иными оговорками поддерживали левые меньшевики, левые эсеры и правые большевики. Казалось, что такое «однородное социалистическое правительство» позволит решить задачи революции, при этом сохранив демократию и избежав гражданской войны.

Но сторонники левого правительства, принадлежавшие к разным флангам, не сумели согласовать свои планы (здесь сыграл огромную роль субъективный фактор – нерешительность одних политиков, маловлиятельность других, взаимное, часто чисто личное недоверие и неприязнь друг к другу у третьих). Каменев и Зиновьев, временами добиваясь преобладания в большевистском ЦК, не могли противостоять волевому напору Ленина и радикальным настроениям петроградского актива, которые настаивали: союз с соглашателями-социалистами будет только тормозить революцию. Но Ленин был достаточно прагматичен, чтобы все же допускать возможность союза с социалистами.