Коммунизм и фашизм: братья или враги?

Да, некоторые французские фашисты всерьез принимали декларативный социализм и антикапитализм фашистскою идеологии, особенно интеллектуалы-литераторы, такие как Дриё, Бразильяк и Бардеш, которые испытывали эмоциональное, интеллектуальное и моральное отвращение к буржуазному обществу и его ценностям. Да, нельзя не принимать во внимание разницу в темпераментах между этими литераторами и партийными организаторами, такими как Дорио и Деа. Постоянно сталкиваясь с практическими проблемами, собирая под свои знамена общественность, часто буржуазную, последние смягчали социализм движения в отличие от некоторых своих сторонников (сходный феномен наблюдался и в немецком национал-социализме). Одной из причин разрыва Дриё с Дорио в 1938 году было, как мы помним, его недовольство переговорами Дорио с консервативными кругами.

Но даже в фашизме такого человека как Дриё интерес к социализму или экономической реформе не был главной дви жущей силой. Как и многие французские фашисты, Дриё больше интересовался «духовной», чем материальной революцией. Вследствие этого его концепция социализма была аскетической, отождествляла материализм и уют с моральным упадком и физической слабостью и отвергала марксистский социализм, потому что он придавал слишком большое значение материальным и научным целям. Кроме того, он презирал всех, кто стремился к благам этого мира, не только буржуазию; как он однажды иронически заметил, рабочие в этом отношении «буржуазией самих буржуа». Но его социализм все же отличался от социализма Гитлера; клятвы Гитлера в верности социализму в 30-х годах во многих случаях были, как считал Дриё, простым лицемерием. Посетив Германию в 1934 году, он выразил свое разочарование тем фактом, что экономическая политика нацистов осталась совершенно консервативной, и немецкие капиталисты по-прежнему получают большие прибыли. В 1936 году он называл Гитлера и Муссолини не иначе как «телохранители капиталистов». И в 1939 году он согласился с мнением Германа Раушнинга, что нацистская революция по этой причине была, в основном, нигилистической. Так что весьма сомнительно, что Дриё в 1940 году пошел на сотрудничество с немцами из приверженности к социализму. Даже такие люди, как Дорио и Деа, не имели повода думать, будто нацисты позже начнут экономические реформы. Это могло случиться до прихода Гитлера к власти в Германии, а к 1940 году весь мир уже ясно видел, что Гитлер собирается сделать в экономической области.

Почему же многие французские фашисты стали коллаборационистами? Если не нацистский «социализм», то что же было главной причиной? Может быть, причина заключалась в том, что они, как и их немецкие партнеры, верили в расизм, в массы, в принцип вождизма и во всех вопросах были сторонниками нацизма? Или дело лишь в том, что они были прежде всего европейцами и лишь потом интернационалистами? Или важнейшим фактором был их антикоммунизм? Из всех возможных причин последняя, как мне кажется, играла наиболее важную роль, но у некоторых французских фашистов и она не была главным мотивом.

Поль Серан указывает в своей книге «Фашистский романтизм» (с.78), что антисемитизм и расизм лишь позже стали центральными темами французского фашизма. Поворотным пунктом он считает 1936 год, когда во Франции пришел к власти Народный фронт Леона Блюма. Только тогда фашистская пресса Франции сделала антисемитизм своей главной темой, как минимум по двум причинам, которые на первый взгляд имеют мало общего с расовой теорией: правительство Народного фронта Блюма, которое представляло тогда большую угрозу для французского фашизма, было особенно чувствительным к этой кампании, потому что не только сам Блюм, но и многие члены его правительства были евреями; кроме того, им ставилось в вину, что французские евреи из-за своей ненависти к Гитлеру пытаются вовлечь Францию в войну с Германией. Этот антисемитизм диктовался скорее политической целесообразностью, чем убеждениями. Главные рупоры французского фашизма и после 1936 года относились к расизму двойственно и стали его приверженцами лишь в условиях немецкой оккупации.