Коммунизм против капитализма. Третий раунд

В результате «СССР уже преобразован из страны мелкокрестьянского хозяйства в страну самого крупного сельского хозяйства в мире», – сделал вывод Сталин.

Кулачество как класс было разгромлено, трудовое крестьянство освобождено от кулацкой кабалы и эксплуатации и под Советскую власть в деревне была подведена прочная экономическая база коллективного хозяйства.

В то же время Великая депрессия поразила крупнейшие капиталистические страны и в области сельскохозяйственного производства, где произошло сокращение посевных площадей в основных хлебопроизводящих странах на 8–10 %. В ряде стран были сокращены посевные площади по хлопку, сахарной свекле, льну. Стоимость валовой продукции сельского хозяйства в США снизилась с 11 млрд. долл. в 1929 г. до 5 млрд. в 1932 г.

Таким образом, можно сделать вывод, что эксплуататорские классы были вытеснены как из промышленности (мелкие и средние капиталисты), так и в деревне (кулачество). Основой экономики СССР стала общественная собственность на орудия и средства производства.

Произошло наступление и на буржуазные элементы в области торговли.

Здесь очень важно обратить внимание на высказывание Сталина о нэпе, о том, что: «На первой стадии нэпа мы допускали оживление капитализма, допускали частный товарооборот, допускали «деятельность» частных торговцев, капиталистов, спекулянтов. Это была более или менее свободная торговля, ограниченная лишь регулирующей ролью государства. Тогда частнокапиталистический сектор в товарообороте страны занимал довольно большое место» (стр. 203). И далее Сталин говорит о том, что советскую торговлю нельзя ставить на одну доску с торговлей на первой стадии нэпа, которая допускала оживление капитализма и частнокапиталистического сектора в товарообороте, а советская торговля не допускает ни того, ни другого. «Советская торговля есть торговля без капиталистов – малых и больших, – обращает наше внимание Сталин – торговля без спекулянтов – малых и больших. Это особого рода торговля, которой не знала до сих пор история и которую практикуем только мы, большевики, в условиях советского развития» (стр. 203–204). Сталин отмечает, что из товарооборота были вышиблены частные торговцы, купцы, посредники всякого рода. (О паразитизме этих элементов современной торговли знаем мы сейчас не понаслышке, а по тому громадному росту цен и тарифов, которые вздуваются, в том числе, этими посредниками-паразитами. Помните высказывание Энгельса о классе купцов, как посредников между производителями и потребителями товарной продукции). При этом у Сталина не было никаких иллюзий о том, что эти «товарищи» не появятся вновь: «Конечно, это не исключает того, что могут вновь появиться в товарообороте по закону атавизма частные торговцы и спекулянты, используя для этого наиболее удобное для них поле, а именно – колхозную торговлю. Более того, сами колхозники иногда не прочь пуститься в спекуляцию, что не делает им, конечно, чести» (стр. 204).

Разумеется, всё это остатки частнособственнической психологии, которую сразу изжить нельзя.

Но против этих нездоровых явлений был принят 7 августа 1932 г. очень жёсткий закон – постановление Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров Союза ССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». В этом постановлении говорится: «ЦИК и СНК Союза ССР считают, что общественная собственность (государственная, колхозная, кооперативная) является основой Советского строя, она священна и неприкосновенна, и люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа, ввиду чего решительная борьба с расхитителями общественного имущества является первейшей обязанностью органов Советской власти». «Этот закон, – подчеркнул Сталин в своём докладе, – есть основа революционной законности в настоящий момент» (стр. 209, 392–393).

И здесь Сталин рассматривает вопрос революционной законности в двух её ракурсах: революционная законность в первый период нэпа и революционная законность периода завершения первой пятилетки.

Он отмечает:

«Революционная законность первого периода нэпа обращалась своим остриём главным образом против крайностей военного коммунизма, против «незаконных» конфискаций и поборов. Она гарантировала частному хозяину, единоличнику, капиталисту сохранность их имущества при условии строжайшего соблюдения ими советских законов. Совершенно по-иному обстоит дело с революционной законностью в наше время. Революционная законность нашего времени направлена своим остриём не против крайностей военного коммунизма, которых давно уже нет в природе, а против воров и вредителей в общественном хозяйстве, против хулиганов и расхитителей общественной собственности. Основная забота революционной законности в наше время состоит, следовательно, в охране общественной собственности, а не в чём-либо другом» (стр. 210).