«Коммунизмы»

«Этот коммунизм, отрицающий повсюду личность человека, есть лишь последовательное выражение частной собственности, являющейся этим отрицанием. Всеобщая и конституирующаяся как власть зависть представляет собой ту скрытую форму, которую принимает стяжательство и в которой оно себя лишь иным способом удовлетворяет. Всякая частная собственность как таковая ощущает - по крайней мере по отношению к более богатой частной собственности - зависть и жажду нивелирования, так что эти последние составляют даже сущность конкуренции. Грубый коммунизм есть лишь завершение этой зависти и этого нивелирования, исходящее из представления о некоем минимуме. У него - определенная ограниченная мера. Что такое упразднение частной собственности отнюдь не является подлинным освоением ее, видно как раз из абстрактного отрицания всего мира культуры и цивилизации, из возврата к неестественной простоте бедного и не имеющего потребностей человека, который не только не возвысился над уровнем частной собственности, но даже и не дорос еще до нее.

Для такого рода коммунизма общность есть лишь общность труда и равенство заработной платы, выплачиваемой общинным капиталом, общиной как всеобщим капиталистом. Обе стороны взаимоотношения подняты на ступень представляемой всеобщности: труд - как предназначение каждого, а капитал - как признанная всеобщность и сила всего общества».

(выделено ред.)

Однако уже в коммунистических утопиях 18-19 веков признается необходимость революционного свержения старого строя, революционной диктатуры. Ведется поиск класса, который способен сделать это. Но тогда история не создала еще материальной базы для действительного устранения неравенства в потреблении. Поэтому делать это приходилось лишь в воображении великих утопистов. Впрочем, позднее уравнительный коммунизм все же был воплощен в жизнь - в модели государственного коммунизма Северной Кореи.

Государственный «местный коммунизм»

Почему северокорейскую модель можно назвать «коммунизмом», хотя и государственным? Ведь даже в СССР скромно довольствовались вывеской «развитого социализма». Но в СССР, не говоря о полурыночной Польской Народной Республике и других европейских «социализмах», не достигли такой степени огосударствления производства и быта, как в Корейской народно-демократической республике. Товарно-денежный механизм там настолько «придавлен», что издали это, действительно, похоже на коммунизм. По крайней мере, гораздо больше, чем на «нормальный» капитализм.

В начале 20 века Корея была аграрной, зависимой от Японии страной. С 1910 года она стала генерал-губернаторством Японии. На полуострове уже существовал пролетариат - в основном, на японских же военных заводах. В начале 20-х годов, под влиянием Великого Октября, в Корее возникли подпольные коммунистические организации. К этому времени в стране уже действовало антияпонское повстанческое движение: националистическое и прокоминтерновское. Задачи национального освобождения дополнялись антифеодальными. Долгая повстанческая борьба завершилось с приходом в 1945 году Советской Армии. К 1948 году армия ушла, но новая корейская власть установила с СССР прочные связи и начала копировать сталинский строй.

Дружбу корейцев «соцлагерь» стимулировал бесплатным строительством заводов в КНДР, отправкой в страну специалистов, льготными займами и поставками товаров. СССР щедро вооружал молодую северокорейскую армию. Советские офицеры помогали создавать «охранные отряды», военные училища и школы госбезопасности. А во время войны с Южной Кореей (1950-53 г.), СССР отправлял северокорейцам и китайским добровольцам оружие, боеприпасы и даже авиасоединения.