Коммутация (сборник)

— Отец, сотня максимум, — кивнул Вельзевул старику.

— Молодые люди! — возмутился старик. — В конце-концов я не обязан, так сказать, оплачивать ваш ремонт! Я, так сказать, продаю свою недвижимость в хорошем состоянии, тут вполне жить можно! Не говоря уже о том, что здесь все сделано своими руками и прекрасно работает! Вы же только посмотрите красота-то какая, красота!

— Не кипятись, отец, сам прикинь — я чо, долбанутый — покупать развалину, когда мне ремонт в три раза дороже выйдет? Ладно, давай пробежимся что осталось — вот здесь чего, на третьей?

— Здесь у меня была лаборатория, — потупился старик.

Вельзевул неопределенно хмыкнул.

— А кто воды столько налил? — присвистнул дизайнер.

— Это специально.

— А это чо зеленое? — кивнул Вельзевул. — Под дерево?

— Это и есть дерево. Леса.

— По уму надо здесь пленкой оклеить, — заметил дизайнер.

— Да вы с ума сошли! — тихо сказал старик. — Это же натуральное дерево!

— Можно и так оставить, — сказал дизайнер. — Чуток подкрасить. И вот эти неровности зашкурить. А лучше проциклевать.

— Циклевать придется, — кивнул Вельзевул. — Горы это были что ли?

— Вы сошли с ума! — тихо повторил старик.

— Стоп! — воскликнул Вельзевул так громко, что старик с дизайнером вздрогнули от неожиданности. — А это чо побежало? Вот, мелкие! И вот! И вот! А нагадили-то!

— Ек-калам! — отшатнулся дизайнер. — Ну ты, отец, развел срач!

— Это экспериментальная популяция… — сказал старик.

Оба собеседника замолчали и внимательно посмотрели на него.

— Батя, — начал Вельзевул, — ты, эта… часом не того? — он переглянулся с дизайнером.

— Вы не представляете какие они умные… — сказал старик шепотом.

Воцарилась зловещая тишина.

— Ба-ля! Твою… — дизайнер резко отпрыгнул, ткнув пальцем в сторону. — Гляди, гляди, они уже и по всей округе ползают! Вон на спутнике, вон, вишь гнездо, вон блестит? И вот флажок торчит! Да и вон там следы! Идем отсюда! — дизайнер нервно оглядел свою одежду.

— Наружу бегом! — рявкнул Вельзевул и первый рванулся к выходу.

— С утра вызову санобработку, — сказал дизайнер, отдышавшись.

— Срань-то какая. — Вельзевул с омерзением покрутил головой. — Батя, выходи к нам, потолкуем. Тридцать я еще дам. Но больше — сам видишь.

— Уходите прочь, — сказал старик, приближаясь.

— Максимум — тридцать пять. Потому что, видишь, не катит…

— Прочь! — закричал старик, остановившись перед Вельзевулом.

— Отец, ты чо? — опомнился тот.

— Это не продается! — кричал старик. — Я передумал! Ничего не продается!

— Ладно, пятьдесят — по рукам?

— Не! Про! Да! Ется! — по слогам выговорил старик. — До свидания! Извините за беспокойство. Уходите!

— Сто? — неуверенно предложил Вельзевул.

— Я неясно сказал? Уходите!

Вельзевул и дизайнер переглянулись.

— Ладно, завтра перезвоним раз такие истерики, — сказал наконец дизайнер. — Ты, отец, тоже эта… внагляки не лезь… За такие слова и ответить можно… — и оба ушли.

Старик подождал пока затихнут их шаги и вернулся назад. Нервно потоптался, оглядел свое хозяйство, поднял выкатившийся из-под Сатурна камешек и пристроил его обратно в кольцо.

— Ничего, — бормотал старик, — как-нибудь. Сын поможет, одолжит еще раз. Мало ли что бывает. А там посмотрим, может долг продлят, так сказать. А там уж выкрутимся… Жлобы! — вдруг визгливо выкрикнул он, повернувшись в сторону выхода, и взмахнул сухим кулаком.

НЕЖИЛЕЦ

— Сестра, адреналин.

В вену воткнулась новая игла.

— Мы теряем его! Электрошок.

Впереди, насколько хватало внутренних глаз, простирался синеватый коридор, местами пошарпанный, загибающийся кольцами и похожий на внутренность космического дождевого червя или какую-то кишку. Внезапно коридор потряс разряд молнии. Это меня абсолютно не волновало.

— Еще электрошок!

Коридор снова вспыхнул, но не остановился — его кольчатые стенки летели навстречу — издалека стремительные, разборчивые, но сливающиеся в движущиеся пятна, пролетая мимо. Прямо как тоннель в метро. Вспышки молний следовали одна за другой, и наконец затихли. Впереди тоннеля появилось светящееся пятно, оно росло, приближалось, я нырнул в него и открыл глаза.

Меня слепило взглядом многоглазое чудовище-светильник, сам я лежал на столе, а рядом стояло двое врачей в белых халатах и зеленых повязках, а также несколько медсестер. Вид у всех был печальный.

Я сел, и тут же удивился — тело мое раздвоилось. Что-то осталось лежать на столе, и это очевидно тоже было мое тело, но я существовал в точно таком же другом теле, и вот именно оно, чуть более гибкое, сейчас сидело на столе. Кстати оно почему-то было в одежде — джинсы, рубашка и ветровка. Нижние половины обоих тел пока сливались.

— Извини, брат, я сделал все что мог, — развел руками врач и снял ненужную теперь повязку.

— Встань и отойди пока в сторонку, — хмуро сказал второй.

Я встал и отошел. В теле была какая-то необычная гибкость. И многое было непонятно.

— Вы хотите сказать, что я умер? — спросил я.

Медсестры, заворачивающие в простыню тело, лежащее на столе, как по команде вздохнули.

— Извини парень, — еще раз повторил врач.

— Как тебя угораздило-то? — произнес второй.