Комната

Он думал, как ||||||||||||||| хотела ребенка. Думал, про великолепную детскую комнату, которая должна была обрести хозяина или хозяйку, но пустовала месяц за месяцем. ||||||||||||||| был нужен ребенок, о котором можно заботиться. Она так горько плакала, и нечто услышало ее. Оно привело ей девочку, дочь булочника. Чтобы они жили вместе. Долго и счастливо.

Оно привязалось к ней. И пока жива |||||||||||||||, люди будут пропадать.

Он вспомнил слова Бродяги о хищном цветке. Может, она сама еще ребенок и лишь хочет играть с другими мальчиками и девочками? А как обычно поступают с игрушками дети? Они их ломают.

Он думал о «Музее дверей» и эксперименте с Китайской комнатой. Он думал про образец номер один и препарат |||||||||||||||. И девочку с полумесяцем на мочке уха. Что, если он ошибся, напав на ложный след?

Что, если существуют комнаты, из которых невозможно сбежать?

И что, если комнатам тоже снятся сны?

Он решил, что посидит еще чуть-чуть, а потом отправится посмотреть на дверь у самого входа. Кажется, раньше ее там не было. Впрочем, он не был в этом уверен. Он теперь ни в чем не был уверен.

Сейчас. Еще пять минут, и он встанет, пойдет к выходу и откроет дверь. Еще пять минут, и он будет готов.

Эпилог

Машина то набирала ход, то замирала в пробках. Это сильно раздражало, но ничего не поделаешь, приходилось мириться. Они выехали пораньше, но визит в больницу спутал все карты.

Саша держала на коленях книгу «Приключения Тома Сойера». Она пролистала страницы. Все имена и фамилии были старательно заштрихованы черной ручкой, вот так: |||||||||||||||. Несколько вертикальных линий, проведенных словно по линейке.

— Пап, зачем мы его навещаем? — спросила Саша.

— Когда-нибудь ты это поймешь, милая.

Саше было непривычно называть друга мамы «папой», но она старалась. А еще история с книжками не выходила у нее из головы.

— Зачем ему книги? Он их все равно не читает.

— Для него это единственная связь с миром, детка, — ответил папа с водительского сиденья. — Не стоит ее обрывать.

Саша задумалась. Брат — на самом деле это не настоящий брат, конечно, но опять же мама просила называть его так, — был старше ее. В прошлом месяце ему исполнилось двадцать. Он жил в больнице, а на его лбу, обычно закрытом челкой, имелся шрам в виде прямоугольника. Вроде карты, только без масти. Саша случайно увидела шрам, но ни мама, ни папа не рассказали, что это значит и значит ли что-нибудь вообще. А еще брат носил повязки на руках, и Саша понятия не имела, что под ними скрывается. Однажды, когда они его навещали, пришло время пить таблетки, но брат выбил капсулы из руки врача, и им с мамой тотчас пришлось уйти.

Впрочем, был у нее и настоящий брат — Артур, и вот его она любила. Сильно-сильно!

В палате у ненастоящего брата было много книг, и все — с заштрихованными именами. Ему привозили книги охапками. Все, что он делал, это сидел на стуле посреди палаты и избавлялся от имен. Испорченные книги он бросал на пол, и они возвышались неопрятной горкой. Там было много славных книжек. Даже сказки — с большими цветными картинками. И так день за днем. Но сегодня случилось кое-что странное. Брат отдал ей «Приключения Тома Сойера» взамен «Алисы в Стране чудес». Вот это новость!

Саша взглянула на свое отражение в автомобильном стекле. Единственная сережка покачивалась от сквозняка, поскольку окно машины было приоткрыто. Мама говорила, что другое ухо не годится для прокола из-за родинки на мочке. Лучше не протыкать родимые пятна иглами, неизвестно, к чему это может привести.

Саша откинулась на спинку сиденья, устраиваясь поудобнее, и сказала:

— Я не хочу жить за городом.

Это нужно было сказать, потому что это была ПРАВДА, а правду скрывать нельзя.

— Тебе понравится, — сказал папа, на секунду обернувшись. — Там совершенно другой мир, вот увидишь. Когда вы с братом окажетесь в своей новой детской, то сразу полюбите ее.

Саша вернулась к «Тому Сойеру». Кроме имен, в книжке было заштриховано еще одно слово.

Только сейчас она поняла, что это слово — «комната».