Комната бабочек

– Нет, но, как говорится, предупрежден – значит, вооружен, – провозгласила мисс Мюррей. – И мне не хочется услышать, что кто-то из наших девочек участвовал в драке, как это случилось с девочками из Гертон-колледжа в прошлом семестре. Итак, заканчивая на более радостной ноте, хочу сообщить вам, что, пока погода еще достаточно теплая для встреч в саду, я решила устроить день открытых дверей для знакомства с первокурсниками из колледжа Святого Иоанна… здание принадлежит им, и они любезно предоставили его нам на следующую пятницу для веселой коктейльной вечеринки. Что даст вам, девушки, возможность в спокойной обстановке пообщаться с определенным кругом представителей нашего студенчества.

– В смысле, спокойно пленить врага на его собственной территории? – рассмеявшись, уточнила Андреа.

Мисс Мюррей оставила без внимания ее вопрос, и я вдруг осознала, что если кто-то и мог затеять драку с парнями, то именно Андреа.

– А сейчас я предоставлю слово другой вашей постоянной наставнице, доктору Хэммонд, она вкратце объяснит вам тонкости академической стороны здешней жизни, но прежде я хотела бы предложить тост за наш Нью-Холл и его новых обитателей.

– За Нью-Холл! – хором откликнулись мы, и вновь на душе у меня потеплело оттого, что я приобщилась к совершенно замечательному миру.

* * *

И действительно, по мере знакомства в последующие недели со своими сокурсницами, я начала все больше осознавать, что перестала казаться себе рыбой, вытащенной из воды, и впервые в жизни почувствовала себя в своей стихии. Каждая новая знакомая девушка казалась мне пугающе умной и красивой, и – что более существенно – все они поступили сюда только потому, что явно любили избранные ими науки. По вечерам темы разговоров у камина в уютной общей комнате отдыха охватывали как тонкости математики, так и нюансы поэзии Йейтса и Брука[32]. Мы жили, мечтая о постижении избранных нами наук и, вероятно, из-за того, что все мы понимали, как нам повезло учиться здесь, почти не жаловались на большую учебную нагрузку. Я училась успешно, но все равно, всякий раз входя в здание Ботанической школы, щипала себя за руку, чтобы убедиться в реальности происходящего.

Квадратное и продуваемое всеми ветрами здание колледжа на Даунинг-стрит выглядело не слишком привлекательно, зато оно находилось сразу за речкой и до него можно было быстро доехать от Нью-Холла. Я привыкла видеть одни и те же лица во время своих утренних поездок по тряским булыжникам, где купленный мной подержанный велосипед визгливо протестовал с каждым поворотом педалей.

Ничто не могло подготовить меня к потрясению от первого посещения лаборатории: длинные скамьи, современное оборудование, к которому меня так и тянуло прикоснуться, и предоставленные в мое распоряжение (с разрешения, конечно) богатейшие коллекции семян и засушенных растений.

Как и предупреждала меня Андреа, ботаникой занимались всего три студентки. Энид и Роми – две другие девушки – упорно садились на лекциях подальше друг от друга, каждая стремилась найти себе местечко в кругу парней. Мы часто встречались во время обеда на нашей любимой скамье в Ботаническом саду, делились конспектами лекций и устало изображали удивление перед нелепыми выходками парней. Устраиваясь втроем за столиком в «Игл-пабе», мы неизменно начинали спорить о будущем ботаники. В этом пабе всегда собиралось много народа, отчасти потому, что каждый ученый и студент в университете надеялся лично увидеть Крика и Уотсона, открывших всего пару лет назад структуру ДНК[33]. В тот вечер, когда я заметила в баре затылок Фрэнсиса Крика, я буквально застыла на своем стуле, исполненная благоговения от близости к этому гению. Энид, гораздо более раскованная, чем я, стремительно подошла к нему и заговаривала ему зубы до тех пор, пока он так же стремительно не ретировался под благовидным предлогом.

– Разумеется, львиную долю работы сделала Розалинд Франклин[34], – запальчиво заявила Энид, вернувшись за наш столик. – Но ведь она женщина, и никто даже не подумает признать ее заслуги.

У меня не было ни времени, ни желания присоединяться к каким-либо студенческим обществам, поскольку хотелось полностью сосредоточиться на учебе и собственных исследованиях. Селия и Андреа, ставшие моими подругами в Нью-Холле, по выходным шастали по разным компаниям, Селия – в шахматный клуб, а Андреа – в знаменитый студенческий театр «Футлайтс». Я же все свободное время проводила в садах и теплицах, а доктор Уолтерс, один из моих профессоров, взял меня под свое крыло в Оранжерее, красивом застекленном павильоне с влажным воздухом. Бывали вечера, когда я пропадала там до самого закрытия, после чего усталая, но довольная, поднималась прямиком в свою холодную келью и забиралась в кровать.