Комната чудес

В комнату, где я лежу, вошли несколько человек, и уровень шума немного повысился. Один мужской голос, два – женских. Все новые. Признаюсь, из их разговора я понял не все, но кое-что уловил, и далеко не все мне понравилось. Говорили обо мне, то и дело повторяя мое имя. Еще говорили, что мое состояние стабильно. Не улучшилось, но и не ухудшилось. Никаких существенных изменений. Но что значит «стабильно»? И тут я услышал это слово. Кома. Я обалдел. Кома означает, что дела у меня хреновые. Когда в кино кому-нибудь сообщают: «Он в коме», то все вокруг принимаются плакать, падать в обморок, вопить или набрасываться с кулаками на врача, который в конце концов соблазняет безутешную мать. Я тут же вспомнил про маму. А ей сказали, что я в коме? Ну конечно, сказали. Она уже пыталась отдубасить врача? Это было бы очень на нее похоже, подумал я и улыбнулся – разумеется, внутренне, потому что внешне мое лицо по-прежнему являло собой идеальное poker face.

Интересно, на какой стадии коматозной интриги мы находимся? Мне стало жалко маму. Лично я все это время не сознавал, что я в коме, поэтому особенно и не страдал. Мне захотелось узнать, как долго я здесь валяюсь, но они меня не слышали, и мне было довольно трудно внушить им, чтобы они поделились со мной этой информацией. Тогда я сосредоточился, и вскоре одна из женщин спросила: «А какой сегодня день?» Так-так-так, вот сейчас мы и узнаем. Вторая женщина ответила: «Четверг». Мне это мало что дало. Но она поспешила добавить: «Девятнадцатое января».

OMG OMG OMG OMG. Последний день, который я помнил, была суббота 7 января. Что произошло между этими двумя датами? Меня охватило сильнейшее беспокойство. Я представил себе, в каком состоянии должны быть мама и бабуля Одетта. Я желал одного: сказать им, что я опять все слышу, что все будет хорошо и скоро я смогу с ними разговаривать.

Я ждал целый день. Немного поспал. Много думал и много слушал. Я ждал маму и бабулю.

Потом я услышал, как в коридоре кто-то говорит кому-то: «Спокойной ночи», и понял, что день кончился. Ко мне никто не пришел. Я был совсем один.

И тогда я заплакал.

Разумеется, внутренне. Внешне — poker face.

Глава 7 Сумасшедший план До конца срока 26 дней

Прошло еще несколько дней, прежде чем я решилась войти в комнату Луи. Не в больничную палату, а в его настоящую комнату. После седьмого января я в нее не заглядывала. Закрыла дверь и больше ее не открывала. Мать правильно поняла, насколько важна для моего психологического восстановления эта комната, и тоже туда не совалась, в кои-то веки сообразив, что не надо на меня давить.