Комната для трех девушек

Когда она закончила говорить, Борис неожиданно поднялся из-за стола, подошел к ней, взял ее руку и поцеловал:

– Я должен извиниться перед вами. Это просто грандиозно!

Петр расплылся в улыбке.

– Вы шутите? – робко спросила Женя. – Или так изощренно издеваетесь надо мной?

– Думаю, он не шутит, – серьезно сказал Ребров. – Вы добыли для нас очень ценную информацию. Как вы думаете, эта женщина из хлебокомбината сможет подтвердить свои слова? Она готова сотрудничать со следствием?

– Да. Я спросила ее об этом.

– А администратор из гостиницы?

– Не уверена. Она же выступила в этой истории в роли сутенерши. Наверное, она будет молчать. Но можно же найти проституток и опросить их. А еще, думаю, надо бы потрясти этого второго командировочного, Сурина. Он так виноват кругом, что просто обязан теперь помочь следствию.

Телефон Реброва ожил. Увидев фамилию на дисплее, сказал:

– Это Воропаев!

Разговор со следователем длился всего несколько секунд. Ребров слушал и кивал. В какой-то момент он даже зажмурился. Потом сухо произнес:

– Я все понял, Василий Геннадьевич. Хорошо. Я завтра подъеду к вам, к тому же и мне есть что вам сообщить. На связи.

– Неужели еще один труп? – спросил Борис.

– За полгода до убийства Клавдии и Тани Супониных в Подольске было совершено еще одно убийство девочки, Нади Вакулиной, восьми с половиной лет. Она была одноклассницей Тани.

– Господи, да что же это такое?! – вырвалось у Жени. – Какой ужас!

– Но это не все. С девочки были сорваны золотые сережки, которые потом оказались на другой девочке, тринадцатилетней Вере Евграфовой.

– Ее тоже убили? – Это снова была Женя.

– Нет, к счастью. Но была опрошена ее мать, и та рассказала, что купила сережки на базаре с рук у какого-то мужчины очень дешево. Но точно не у Грачева, потому что Федора Грачева она знала лично, он одно время работал грузчиком в магазине, где она работала продавщицей. А вот лицо мужчины, у которого она купила сережки, она не запомнила, но сказала, что он похож на пьяницу. Судя по всему, ему и деньги-то были нужны на выпивку.

– Получается, что тогда были совершены три убийства, и все свалили на Федора Грачева, – задумчиво произнес Борис. – Но не факт, что он убивал. Я больше скажу – это точно не он.

– Так, давайте уже ужинать, – сказал Петр, пододвигая Валерию тарелку с утиной ножкой. – Уверяю вас, мясо нежное, розовое и очень вкусное… Забудьте на время обо всем, постарайтесь отвлечься…

– Петя… – Борис сжал кулаки, у него был вид человека, который собирается обрушить на голову Петра блюдо с горячей уткой. – Ты нас замучил уже своей философией и уткой! Не видишь разве, как человек страдает! Да ему кусок в горло не полезет!

И тут произошло и вовсе неожиданное: Петр вскочил из-за стола и бросился вон из кухни, все услышали его громкие и такие страшные рыдания.

24 13 августа 2021 г

Точно в 01.17 поезд Москва – Адлер тронулся, Георгий смотрел на уплывающее окно, в котором улыбалось лицо любимой им женщины. Эмма улыбалась, потому что знала – ей не о чем беспокоиться, когда она вернется, Гоша их с Сережей встретит.

Гоша тоже улыбался, потому что тоже знал – теперь он не один, у него есть семья. И маленький Сережа уже очень скоро привыкнет к нему и станет звать папой. Это ли не счастье?

Он бы и сам поехал с ними на море, и билеты были уже куплены, и номер в отеле забронирован, но так уж случилось, что его тетя, родная сестра его матери, Галина Ивановна, одинокая женщина, проживающая в Тамбове, которая со дня рождения Георгия была привязана к нему и испытывала к нему материнские чувства, как-то навестив его в Москве и узнав, что он собирается жениться, продала квартиру, оставшуюся ей в наследство от матери, и решила подарить ему пять миллионов рублей. Мама Гоши тоже не осталась в стороне и собрала для него полтора миллиона. И вот эти две прекрасные и близкие ему женщины помогли ему выкупить довольно большое складское помещение, что избавит его теперь от постоянно растущей аренды. Весь в приятных хлопотах, связанных с переездом на новое место, он решил сдать свой билет и отправить Эмму с сыном на море одних.

– Я люблю тебя! – крикнул он на прощание, послав воздушный поцелуй в ночь, и даже когда шум поезда стих, то он продолжал какое-то время стоять на ярко освещенном перроне, испытывая великое счастье любви и покоя. Потом, словно придя в себя, быстрым шагом направился в сторону парковки, где оставил машину.

И в это самое время раздался звонок. Виктор!

– Здорово! Что это ты так поздно? – отчего-то весело спросил он. Быть может, он испытывал эту радость от осознания того, что теперь-то его жизнь устроена, теперь у него не будет ни времени, ни особого желания часами выслушивать подробности личной жизни приятеля. Да и самому почему-то делиться своим счастьем с Виктором не хотелось, словно он боялся его расплескать.

– Помощник следователя Силантьев, – услышал он и даже не сразу понял, что этот звонок имеет отношение к нему.

– Не понял… – Он внимательно посмотрел на телефон, ошибки быть не могло, там по-прежнему высвечивалось имя «Виктор».