Комната для трех девушек

– Боря, хватит уже разговаривать с Женей таким злобным тоном! Не видишь разве, она и без того расстроена. Что случилось, Женечка? – Петр подошел к Жене и похлопал ее по плечу. – Не обращайте на него внимания. И вообще, господа, хватит уже киснуть! Валера, это не относится к тебе, прости… Я все понимаю, то, что случилось с Вероникой и ее сестрой – страшная трагедия. Но надо жить! Понимаю, говорю банальности, но так уже много чего ужасного случилось, если постоянно думать об этом, то можно свихнуться! Нет, вы только посмотрите, что вообще кругом творится! Сначала убили этого бедного Горевого, затем застрелили этих несчастных девочек! Причем они все эти годы были несчастными, потому что сироты! И вообще, если разобраться, то в жизни нет никакой справедливости! Ведь если бы они родились в другой семье, то их жизнь могла бы сложиться иначе, благополучнее! И как же много зависит от того, кто у тебя родители, как тебя воспитывали, где ты учился, в какую среду попал во время учебы и так далее! Насколько я понял, мать девочек была женщиной пьющей. А ведь это тоже трагедия! Пьющая женщина – это настоящий ад для детей. Это голод и холод, господа, вот так! Ну и среда, конечно. Ты прости меня, Валера, но твоя Вероника так много всего пережила, как и ее сестра, что не приведи господь! В квартире наверняка были какие-то мужики, собутыльники матери, и девочки такого повидали… Потом смерть маленькой сестры, матери… Это же глубокая психологическая травма! Может, они и видели, знали, кто их убил, может, они были свидетельницами, и можете себе представить, как они боялись этого человека? И хорошо, что их взяла на воспитание тетя. Судя по всему, хорошая женщина. А если бы не она, то оказались бы девочки в приюте. Я все это для чего говорю? Что все, что с ними произошло, – как бы следствие, результат их прежней жизни, ждать от них, чтобы они были в полной мере адекватными, нельзя. Под адекватностью я имею в виду ощущение жизни, понимаете? Возможно, они все видели в черно-белых тонах…

– Петя, что это ты так разошелся. Хочешь их оправдать?

– Просто понимаю, почему они получились такими толстокожими. А еще – закрытыми. Меня не…

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что они были толстокожими? – спросил Ребров, принимая из рук Бориса стакан с виски.

– Посудите сами. Они убили человека, отвезли труп в лес, а после этого вернулись в Переделкино и продолжили сниматься. Вероника не помчалась к тебе, Валера, искать помощи и поддержки. Почему? Этот вопрос меня мучает с самого начала!

– Думаете, меня не мучает? – с горечью ответил Ребров. – Получается, что они не доверяли мне.

– Или же были настолько уверены, что все обойдется и они сами выкрутятся… – предположил Петр.

– А по мне, ты уж прости меня, Валера, – сказал Борис, – Вероника скрыла от тебя все, что с ними произошло, чтобы ты не передумал на ней жениться. Ну или же просто чтобы не расстраивать тебя.

– Борис Михайлович! Да мы же с вами все обговорили!

Женя во время разговора слушала и машинально помогала Петру распаковывать сервиз. Открыв коробку, она с величайшей осторожностью принялась извлекать оттуда запеленатые в пупырчатую пленку чудесные, в цветах, бабочках и птичках, тарелочки, соусник, супницу.

– Дети из неблагополучных семей, вырастая, имеют только одну цель – как можно более комфортно устроиться в жизни, обрести жилье и разбогатеть. Это грубо, но так, – обронила она то, что думала. И понимая, что влезла в чужой разговор и, возможно, причинила боль Реброву, даже зажмурилась в ожидании словесной затрещины от Бориса. Но и не закончить свою мысль не смогла: – И пойдут по головам… Ничем не побрезгуют.

– Это вы о себе, барышня? – после непродолжительной паузы спросил насмешливо Борис.

– Нет. Я из хорошей и благополучной семьи. Меня воспитывала мама, она научила меня шить, вышивать, вязать, рисовать, оплачивала частные уроки живописи, музыки, ландшафтного дизайна и прочее. Я закончила филологический факультет одного из провинциальных университетов, но поняла, что преподавание – это не мое. Я где только не работала, даже таксистом, садовником, расписывала стены в богатых домах, продавала цветы, пытаясь найти себя, пока не запуталась окончательно, потому что мне нравится многое… Моя мама встретила человека, вышла замуж и родила двоих детей, мальчика и девочку, они погодки. Квартиру, где мы жили, мы сдаем, а деньги копим на образование ее детей. Моя родственница, а именно троюродная сестра Марта, на одной из семейных встреч предложила мне поработать у них в доме. У них и до этого работала девушка, но что-то там украла… Словом, Марта, для которой было важно иметь в доме человека, которому можно было бы доверять, предложила мне хорошие деньги, и я сразу согласилась. И так же, как и вас, я предупредила их, что не умею готовить. Но поскольку Марта и сама хорошо готовит и вообще любит это дело, проблем не было. Работая у Марты с Гришей, я копила на свою собственную квартиру. А когда куплю, то продолжу поиски себя. Вот как-то так.