Комната, которой нет

Внутри у Федора поселилась пустота, не осталось даже страха. И как в это можно было поверить? Такая картина годится только для полотна, написанного больным, шизофреником. Но его глаза видели, нос ощущал запах, тело улавливало вибрацию, когда коротышка подскакивал на груди Людмилы. Это галлюцинация? В таком случае весьма редкая, потому что воздействует на все основные чувства и создает полную иллюзию реальности.

Федор не верил в то, что это сон. Скажем, не только сон. Стоило ли удивляться, если в последнее время он наблюдает не менее странные видения? Это события одного свойства. Облака в виде головы, свое искаженное отражение в зеркале, физиономии на фасадах домов и прочее. А ведь те дегенеративные черты, которые были у карлика, почти повторяют его прошлые видения.

Федор по-прежнему боялся окончательных выводов. Он был суеверен и знал, насколько сильна мысль. Она способна открыть те двери, которые в прошлом были запечатаны намертво и завалены грудами камней. Или уже поздно?

Чем больше он думал, тем больше ситуация прояснялась: уже не имеет смысла прятать голову в песок. Нужно сделать шаг, пока еще что-то можно спасти. Но как? Он вспомнил, что сейчас происходит в спальне, и его посетило кошмарное дежа вю. Сколько раз это повторялось? Федор не хотел знать – как заставить себя принять правду? Он не готов признать факты и не способен справиться с этим ужасом. Значит, он попросту трус.

Федор нашел пачку сигарет и закурил, глядя в ночное небо.

Вернувшись в спальню через полчаса, продрогший и усталый, он увидел, что Людмила спит как ни в чем ни бывало, отвернувшись в сторону окна. Одеяло закрывало ее чуть не с головой. Ни малейшего намека на то, что было. Федор принюхался. Ничего. Только полное ощущение, что его оставили в дураках.

Он постоял возле кровати в пятне тусклого света из коридора. Жена спала крепко и дышала размеренно. Федор стиснул кулаки, его ярость и отвращение вернулись. Любовь превратилась в ненависть. Он словно вывалялся в грязи. Теперь, наверное, его кулаки достигнут цели, и будут адресованы этой шлюхе. Она должна понять, что такие вещи даром не проходят. Федор обогнул кровать, подошел к жене и склонился над ней, не понимая, какая сила удерживает его руки. Они рвались выполнить то, что он наметил.

Федор не может.

В конце концов, он не уверен, что ему не приснилось. Несмотря ни на что, гарантий нет.

– Люд, Люда, – прошептал Федор. – Спишь? Люда.

Она не пошевелилась. Муж притронулся к ее плечу, сжал пальцы, потряс.

– Ты слышишь? Люда.

Сон был слишком глубоким, каким она всегда и отличалась. Людмила не отреагировала. Федор стянул с нее одеяло, не совершая резких движений, и увидел, что она одета в ночную рубашку. Успела за то время, пока его не было? А простыни? Не скомканы. В темноте, конечно, не проведешь тщательный осмотр, трудно сказать, есть ли на постели следы карлика. Но нет и характерного запаха спермы и пота. От Людмилы пахнет обыкновенно. После их занятий любовью они оба принимали душ.

В конечном итоге Федор убедил себя в том, что версия со сном и есть ответ на вопрос. Может, потому, что так было удобней всего. Надо ложиться, сейчас он ничего не добьется. Спать – утро и так будет тяжелое.

Он укрыл Людмилу, выключил свет в коридоре и забрался под одеяло сам. Считал, что долго не заснет, но упал во тьму моментально.

Глава 5

Ольга открыла железную дверь и ступила в узкий неосвещенный предбанник. Слева от нее была соседская квартира. Замок щелкнул, породив долгое эхо в пустом подъезде. Она выделила из связки ключ от своей двери и сунула его в замочную скважину. Два целлофановых пакета перекочевали в левую руку, правая проделала все нужные движения с точностью робота-манипулятора.

Она с трудом понимала, что происходит. Руки двигались самостоятельно, без подсказки. Мозг временно сдал позиции и отступил глубоко в тень.

Взгляд Ольги в этот момент не выражал ничего, глаза походили на донышки пустых стаканов. Темные очки она где-то умудрилась потерять. Спина и шея ее были выпрямлены, ноги ступали почти не сгибаясь в коленях. Так Ольга шла не меньше двух кварталов от самой помойки, в полубессознательном состоянии петляя по дворам и ни на что не обращая внимания. Дома как будто испарились, уступив место пустыне, где дул горячий ветер.

И вот наконец ее надежное убежище.

Ей нужно было отдохнуть, но сначала смыть с себя грязь, пот, кровь, оценить размер ущерба, который она претерпела. Подумать о том, как жить дальше. Придти в себя, надеясь очнуться в квартире своей подруги и понять, что не было никакой беременности, никакого ребенка, а только кошмар, навеянный жарой. Ох, как замечательно все бы сложилось. Домой она поедет днем, с комфортом, а вечером они с Сашей будут гулять или торчать у телевизора и, может, займутся сексом. Она соскучилась, да и он не меньше.

Пробуждения не происходит, а это значит, что подруга далеко, в другом городе. Прокрутить события назад и проснуться не получится.