Комната кукол

— Спасибо, — пробормотала я, прожевав. Скрепя сердце я сдержалась и не стала сразу набрасываться на следующую булочку. Надо сказать, это далось мне нелегко. — И спасибо за платье.

Я предпочла бы не носить белый наряд, но господам об этом лучше не знать.

— Это…

Но мистер Молинье меня перебил:

— Ешь. И слушай. Тебе нечего сказать, чего бы мы не знали, а чтобы выразить свою благодарность, вовсе не нужно лебезить, мы такое не оценим. У тебя были вопросы. И сейчас ты получишь ответы.

Я почувствовала, что краснею. Моего румянца сейчас хватило бы на нас троих. Я поспешно спрятала лицо за чашкой, осторожно сжимая кончиками пальцев тонкую ручку, точно ожидая, что она в любой момент может сломаться. Как мне и приказали, я молчала.

Леди кивнула, и ее брат продолжил:

— Начну с того, что нужно представиться. Едва ли ты раньше что-то слышала о нас или об имении Холлихок. Меня зовут Руфус Молинье, это моя сестра Вайолет. Три месяца назад мы унаследовали имение Холлихок. Оно было в ужасном состоянии, поскольку предыдущая владелица, наша тетка, была уже стара и не могла следить за выполнением всех необходимых работ. Она избегала общества людей и умерла в одиночестве. В имении кроме нее жила всего одна старая служанка. — Он обвел холодным взглядом комнату, но пока он так неодобрительно смотрел на обои, а не на меня, мне не было страшно. — За последние недели мы приложили немало усилий, чтобы привести унаследованное имение в порядок, но для кое-каких работ нам нужна такая девочка, как ты.

Я быстро училась, поэтому держала рот на замке и не стала спрашивать, зачем им именно сирота. После всего, что я тут увидела, им скорее требовался садовник, но в этом деле я совершенно не разбираюсь, да и едва ли кто-то доверил бы мне столь ответственную работу. Но что еще? Я надеялась получить какие-то объяснения, но не хотела, чтобы меня отчитали за то, что я опять влезла в разговор.

Увидев, что я сдержалась и не задала интересующий меня вопрос, мистер Молинье улыбнулся.

— Ты еще узнаешь, какая работа тебе предстоит. Перед этим нам нужно уладить другой, куда более важный вопрос.

— Тебе нужно будет молчать, — сказала леди. — И это означает не только то, что ты не должна задавать вопросы. Все, что тебе нужно будет узнать, ты узнаешь, а что не нужно… тут тебе и вопросы не помогут. Но мы ждем от тебя обещания: ты сохранишь в тайне то, что мы расскажем. Слуги попытаются выведать у тебя тайны Молинье и Холлихока, но ты должна будешь молчать. Молчи о том, что увидишь и услышишь. Никакой болтовни с горничными, никакого тайного дневника — эти любопытные создания ни перед чем не остановятся. От их взоров нигде не укрыться. А что до писем домой…

— У нее нет дома, — холодно возразил ее брат. — Она сирота.

Я прикусила губу. Это было уже слишком. Я, конечно, не собиралась писать кому-то в приют, да никто от меня этого и не ожидал. Те, кто покидал приют, не возвращались, такова была традиция. Но мистера Молинье это не касалось. И если быть точным, то я вовсе не сирота. Ну, или, скорее всего, не сирота. Я подкидыш. Может быть, где-то у меня есть семья. И эта семья — определенно не брат и сестра Молинье.

— Итак, тебе придется поклясться, — все тем же сладким голосом произнесла леди. — Ты знаешь, что такое клятва? Как в суде, понимаешь?

Я кивнула. Я еще никогда не была в суде, но, несомненно, знала, что такое клятва. Представления не имею, зачем им понадобилась клятва, обещания было бы вполне достаточно, едва ли кто-то мог бы обвинить меня в том, что я когда-то нарушала данное слово. Но я понимала, что для Молинье это важно.

— Клянусь… — начала я, подняв руку.

— Молчи! — рявкнул мистер Молинье. — Ты принесешь клятву тогда, когда мы тебе скажем. И так, как мы скажем. — Это было первое проявление эмоций, которое я заметила в нем. — Мы и так уже выказали тебе доверие, взяв тебя в наш дом. И для тебя же самой было бы лучше, чтобы ты это доверие оправдала.

— Но клятву лучше принести раньше, чем позже, — упрямо возразила я. — Я ведь не знаю, о чем мне нельзя говорить, и если вы вдруг меня выгоните…

Многое должно было случиться, чтобы я начала вот так дерзить джентльмену, но во мне вдруг взыграла гордыня. Я не хотела, чтобы меня шантажировали чувством благодарности — в эту игру мне приходилось играть, сколько я себя помню, пора уже покончить с этим.

В тот момент мне было все равно, что они могут выставить меня за дверь в этом белом платьице. Уж как-нибудь выкручусь. Но брат и сестра вдруг рассмеялись — негромко, но все же. Они смеются надо мной? Или хотят показать мне, что и они живые люди?

— Ну, часть клятвы ты уже принесла, — отсмеявшись, сказала леди. — Твое слово связывает тебя уже сейчас. И поверь, мы приложили много усилий, чтобы найти именно тебя. Ты больше не покинешь этот дом, не бойся. — Это прозвучало почти как угроза.

Я уставилась на свою чашку чая. Внезапно меня охватило чувство покорности, хотя я и не понимала, откуда оно взялось.

— Да, леди Вайолет.

Она опять рассмеялась.