Комната наверху

Хильда заговорила напряженным, неестественным голосом, изо всех сил стараясь унять дрожь.

— Почему у вас собраны все эти вырезки о нас?

Критически оглядев комнату, Свендсен взял полотенце со спинки кровати и повесил его в ванную.

— Не ожидал, что у меня будут гости, — извинился он, поправил покрывало и отнес стакан обратно в ванную. Затем, удовлетворенный, прислонился к комоду и добродушно посмотрел на Хильду.

— Я люблю знать все о моих нанимателях, — пояснил он. Шофер видел, как ее губы сжались в тонкую ниточку, как прищурились глаза. Она делалась все больше похожей на кошку, наблюдающую за приближением злой собаки.

— И вы всегда ходите в редакции газет и заказываете подборки вырезок о людях, на которых работаете?

Свендсен выпустил струю дыма и бросил сигарету на пол. Уже собираясь наступить на нее, он вдруг увидел, что на ногах у него только носки.

— Еще бы, я парень осторожный. Не согласитесь ли потушить мою сигарету?

Проследив за его взглядом, Хильда уставилась на ноги Свендсена. Она медленно наступила на окурок.

— А где ваши ботинки?

— Я оставил их внизу.

— Внизу?

— Хм. Я услышал, как кто-то шныряет тут, и подумал, что какой-нибудь бродяга покушается на мое виски. Пришлось проявить осторожность.

Девушка подняла на него встревоженный взгляд.

— Вы ведете себя совершенно не как шофер, — упрямо сказала она.

— Ну вот, опять!

— Никто никогда не снимает обувь, если слышит, как кто-то ходит в его комнате. Это просто не… ну, большинство людей просто мыслит совсем иначе. И вы задаете слишком много вопросов. Вы расспрашивали Патрисию. И Уэймюллера. Даже Льюиса. Кажется, уж ребенка-то можно было бы оставить в покое. В тот день в гараже, когда мы разгребали снег, вы постарались понравиться ему, чтобы побольше у него выудить. Вы даже пригласили меня в ресторан, чтобы опять вынюхивать. Вы не хотели никуда со мной идти. Вы просто хотели что-то выяснить.

Хильда умолкла, стараясь совладать со своим голосом, но он то и дело срывался. Когда она заговорила снова, он звучал почти умоляюще.

— Что вам здесь надо? Чего вы добиваетесь? Неужели нам мало неприятностей? Я знаю, что вы не шофер. Вы не так себя ведете, не так разговариваете. Почему вы не оставите нас в покое?

— Если я не шофер, то кто же я? — вкрадчиво спросил Свендсен.

Хильда застыла и уставилась на него, разинув рот. Ее взгляд сделался настороженным, и она опустила глаза.

— Не знаю, — пробормотала она. — Не знаю.

— Может быть, попробуете догадаться? — любезно предложил он.

— Чего вы добиваетесь? — Она по-прежнему не смотрела на него.

Его руки в карманах сжались в кулаки, но лицо оставалось безмятежным.

— Весь вопрос в том, дорогая моя, чего Вы добиваетесь. Вы сказали, что я не шофер. Прекрасно, так кто же я? Вы сказали, что я пришел сюда, чтобы что-то выяснить. Ну, и что же здесь выяснять?

Глаза Хильды сверкнули и уставились на его грудь, словно в трансе. Ее кожа под ярким макияжем была мертвенно бледной и отливала синевой.

Словно желая во что бы то ни стало заполнить паузу в разговоре, она сбивчиво проговорила:

— Я… что? Я не знаю. Никто не станет тратить время на сбор всех этих вырезок о своих… Зачем они вам?

— Я уже говорил. Очевидно, мое объяснение вас не удовлетворило. А теперь скажите, с какой стати вы роетесь в моих вещах?

— Я должна была знать. Когда незнакомый человек приходит в ваш дом шпионить… Я имела на это право.

— А как вы вошли? Я помню, что запер дверь.

Хильда устало потерла лоб.

— У нас есть дубликаты всех ключей.

— Очень удобно. Ну что ж, было очень приятно поболтать, но теперь я хотел бы принять душ. В следующий раз, когда ваш отец решит вернуться домой пораньше, я пущу сигнальную ракету.

Закусив губу, Хильда поднялась. Глаза Хильды были прищурены, словно у нее болела голова, но девушка попыталась взять себя в руки.

— Прошу прощения, что задержала вас. Я уверена, что мой отец тоже заинтересуется этими вырезками.

— Если он такой же нервный, как вы, то конечно, — произнес Свендсен все также любезно. — А когда вы будете обсуждать это с ним, можете добавить, что шоферу не нравится, когда хозяйская дочь роется в его одежде. Некоторые находки могут ее смутить.

— Вам больше не причинят неудобств, — процедила Хильда сквозь зубы. Ее пальцы теребили пуговицы пальто.

Свендсен полез было в карман, но спохватился, и задумчиво потер губы кулаком.

— Когда вы уезжаете? — тихо спросил он.

Ему удалось мельком увидеть ее лицо, прежде чем она резко отвернулась. Казалось, она жалеет, что вообще заговорила.

— Ваш отец почти закончил свои дела здесь, правда? — продолжал он, не услышав ответа. Хильда смотрела в окно, тусклый свет мягко очерчивал ее фигуру. Потом она обернулась, облокотившись на подоконник, ее лицо оставалось в тени.

— А почему вас интересует, когда мы уезжаем? — тихо спросила она, с трудом выговаривая слова сквозь сжатые губы.

Мгновение помолчав, Свендсен принялся мерить шагами маленькую комнату. Наконец он остановился перед Хильдой.