Комната, полная зеркал. Биография Джими Хендрикса

Чарльз Р. Кросс Комната, полная зеркал: Биография Джими Хендрикса

Моему отцу,

который в детстве

читал мне «Принца Вэлианта»,

обняв за плечи

От автора

Биографы часто проводят часы на кладбищах, переписывая в блокноты эпитафии. Но вряд ли кто-то из них наблюдает за тем, как раскапывают забытое захоронение. В отличие от вашего покорного слуги во время создания этой книги. Обнаружение могилы матери Джими Хендрикса было самым пугающим открытием за те четыре года, что ушли на написание «Комнаты, полной зеркал». И очень неожиданным. Это стало возможным только потому, что я просто не мог поверить, что в Мемориальном парке Гринвуд нет точного места захоронения Люсиль Хендрикс Митчел. Я приставал к администрации кладбища до тех пор, пока они наконец не отправили работника, вооруженного лопатой и старой картой, на поиски полуразрушенного надгробия. Биографы, которые пишут об умерших, в каком-то смысле тоже раскапывают могилы, а затем, подобно доктору Франкенштейну, пытаются хоть ненадолго, но вернуть своих героев к жизни на страницах книги. Обычно наша цель – воскресить персонажа, а не искать останки и древние гробы. Невозможно подготовиться к моменту, когда ты стоишь в кладбищенской грязи и с ужасом наблюдаешь за тем, как смотритель втыкает в землю лопату, словно небрежный археолог.

Если в этом приключении и был смысл, то он заключался в том, что зарождение этой биографии произошло на том самом кладбище три десятилетия назад. Будучи фанатом-подростком, я пришел в Мемориальный парк Гринвуд в нескольких милях к югу от Сиэтла, чтобы отдать дань уважения одной из легенд музыки. Как и любой другой паломник, я прокручивал в памяти слова своих любимых песен: “Purple Haze”, “Wind Cries Mary” и “All Along the Watchtower”, блестящего кавера на Боба Дилана. Заслушанные до дыр альбомы The Jimi Hendrix Experience были саундтреком моей юности и юности всего поколения. Отец столько раз слышал “Electric Ladyland” через стену, что точно знал, в какой момент начать барабанить в мою дверь – до того, как Джими Хендрикс впервые нажмет на педаль фузз-бокса.

Тогда, стоя у могилы, я знал только несколько фактов из биографии Джими, но его жизнь была настолько скандальной и экстраординарной, что сразу же обросла мифами и легендами. Статьи 70-х годов, которые я читал ребенком, превращали Хендрикса в бога электрогитар, и этот культовый статус стирал в нем человека. Подобно плакату на моей стене, он стал флюоресцентным силуэтом с невообразимым афро на голове и свечением вокруг. Казалось, его нельзя познать, словно он пришелец с другой планеты. Отчасти эта загадочность была результатом его гениальной игры, которая и десятилетия спустя не имеет равных, отчасти – следствием тумана, который старательно напускала вокруг него звукозаписывающая компания.

Эта книга – результат четырех лет работы и 325 интервью, попытка взломать этот код и превратить флюоресцентный постер звезды в портрет живого человека. Хотя формально я начал работу в 2001 году, по сути, я создавал эту книгу где-то на подкорке сознания с того самого первого визита на кладбище в 70-е. Как писатель, специализирующийся на музыке Северо-Запада США, я всегда видел в биографии Джими Хендрикса тему, за которую однажды возьмусь, точно так же, как начинающий актер знает, что его ждет заветная роль в пьесе Шекспира.

Впервые я написал о Джими в начале 80-х годов, когда были предприняты первые попытки создать его мемориал в Сиэтле. Несмотря на великолепные идеи (предлагалось создать парк или переименовать улицу), проект пал жертвой кампании по борьбе с наркотиками «Просто скажи “нет”», которая развернулась в те годы. Один телевизионный комментатор утверждал, что любая дань памяти Джими – романтизация «наркомана». Истерия свела на нет все усилия, и в результате компромиссом стал именной камень с подогревом в зоне Африканской Саванны в зоопарке Сиэтла. Это побудило меня написать статью, в которой я называл этот камень расистским и ксенофобским свидетельством того, как игнорируется музыкальное наследие афроамериканской культуры в преимущественно белом Сиэтле. Мемориал в виде камня (я проверил, он стоит до сих пор, но уже без обогрева – он сломался) сделал могилу Джими Хендрикса еще более важной точкой паломничества: мало кто счел зоопарк уместным местом для оплакивания или почитания Джими.

С Элом Хендриксом, отцом Джими, я познакомился в конце 80-х – тогда я брал у него несколько интервью об истории и наследии его сына. Один из моих первых вопросов касался могилы Джими: «Почему на надгробии самого известного в мире гитариста-левши выгравирована гитара для правшей?» Эл сказал, что это была ошибка создателей монумента. Он был не из тех, кто вдавался в детали, особенно когда речь заходила о его покойном сыне.